***
В один из дней Чарли просыпается раньше своего обычного времени. Предыдущий вечер прошёл плодотворно и мужчина не видел причин засиживаться допоздна, поэтому заснул почти что по академическому времени, как делал это в далёком детстве. Оттого он спускается на кухню и впервые за последнее время застаёт Нэнси.
Девушка обескуражено глядит на Саттона, сжимая в руках пластиковую лопаточку, и вскрикивает, приложившись рукой о край нагретой сковороды.
— С добрым утром, — приветствует мужчина Паркер и, приблизившись, берёт её за руку, кожа на месте ожога уже покраснела. — Нужно посмотреть в аптечке, что есть от ожогов.
— Там ничего нет, — пытается Нэнси убрать свою руку. — Они все пустые.
— Да, конечно.
Чарли кивает, поняв, какую глупость сказал. В этом доме давно никто не жил, а значит тут нет многих необходимых вещей. Например, медикаментов. Он морщится, пытаясь вспомнить, что же делают при таких вот бытовых ожогах и тянет девушку за собой.
Паркер не противится, позволяя мужчине сначала приложить к больному месту лёд, завёрнутый в кухонное полотенце, а после с интересом наблюдает, как он разбивает яйцо и аккуратно отделяет белок от желтка.
Пальцы Саттона деликатно касаются ожога, нанося на него сырой желток. Рука Нэнси такая маленькая по сравнению с его собственной. Он с лёгкостью обхватывает её кисть двумя пальцами, и ещё остаётся место. Эта хрупкость девушки вызывает некое подобие нежности.
— Зачем яйцо?
— Что?
Чарли поднимает голову, перестав прослеживать за тонкими голубыми ниточками вен под белой кожей Паркер.
— Зачем яйцо?
— Наша воспитательница всегда так делала, когда мы обжигались, — мелькает на губах мужчины улыбка. — Это, конечно, дорогое удовольствие, но помогало хорошо, и после не оставляло никаких следов. Не думаю, что тебе хочется иметь шрамы на своём теле.
— Воспитательница? — Нэнси пропускает замечание о шрамах мимо ушей, склоняя голову на бок.
— В приюте, — отвечает Саттон. — Там были такие же проблемы с лекарствами, как и у нас сейчас. Приходилось обходиться подручными средствами. Которые, впрочем, не всегда помогали.
— Оу, — вырывается у девушки изумленно.
— Чему ты так удивилась? — усмехается мужчина, закончив обрабатывать ожог, но продолжая удерживать Паркер за руку.
— Я не думала… То есть… Простите, мне не стоило ничего говорить, — она снова пытается вырваться из мягкого захвата, и ей удаётся. — Спасибо за помощь. Уже и правда не болит.
— Нужно будет повторить, как только желток засохнет, — инструктирует Чарли. — И так несколько раз, пока покраснение полностью не сойдёт.
— Поняла, — отступает Нэнси обратно к плите.
— И я скажу парням, чтобы они съездили в супермаркет и купили всё необходимое. Напиши список, что тебе понадобится, — усаживается он за стол. — Не хотелось бы других сюрпризов.
Глава 16
Но сюрпризы случаются в этот же день. Точнее, не сюрприз даже, а скорее небольшая заминка. Нэнси получает от Нила пакеты с продуктами и, выкладывая их на стол, прикидывает, что будет готовить. В этот момент понимает: она ничего не знает о хозяине дома. И в другой раз её бы это не побеспокоило, но она собирается приготовить ореховый пирог, а аллергия на орехи одна из самых распространённых. Она не желает убить Чарли. По крайней мере не сейчас, когда он действительно добр к ней.
Девушка пытается выспросить всё у Нила, что ошивается на кухне, в попытке спереть чего-нибудь вкусненького из холодильника, а тот только пожимает плечами и с улыбкой сообщает:
— Мы не так близко знакомы с боссом, чтобы читать друг другу вслух наши медицинские карточки.
Паркер чертыхается про себя и, наказав Уорнеру ничего не трогать, а не то снова поедет в магазин, направляется в подвал. Точнее, огромное место, разделенное на несколько секций, подвалом назвать язык не поворачивается. Здесь светло и просторно, и окон не меньше, чем наверху. Девушка уже как-то спускалась сюда, но не решилась ничего трогать: ни тренажёры, ни ретро игровые автоматы, ни фигурки, любовно расставленные на полках
Нэнси медленно ступает по ступенькам, будто кто-то может услышать её шаги из-за грохочущей музыки. Она останавливается где-то на середине лестницы и незамедлительно замечает Саттона вместе со вторым из близнецов. Они находятся на небольшом ринге и не замечают ничего вокруг, отчаянно стараясь победить в товарищеском спарринге.
Девушка, умеющая из самой дешёвой и, казалось бы, неприметной ткани сшить нечто потрясающе, замечает красоту везде. Её взгляд выцепляет даже нечто крошечное и неприметное, после чего вырисовывается целая потрясающая картина. И сейчас она тоже видит.
Капли пота сбегают по спине Чарли, впитываясь в резинку спортивных штанов. В них отражаются солнечные лучи, попадающие в подвал через окна под потолком, и на какой-то миг Нэнси зажмуривается, чтобы не ослепнуть от этой яркости. Её пальцы сжимаются на перилах, а глаза не перестают очерчивать крепкий стан мужчины, подмечая новые детали, создающие идеальную симметрию его фигуры. Мышцы на миг вздуваются под кожей Саттона, и Паркер сглатывает, ощутив сухость во рту.
Чарли ведёт плечами, почувствовав пристальное внимание, и бросает взгляд через плечо из-за чего пропускает новый удар Пола.
— Внимательнее надо быть, босс, — опускает Уорнер руки. — Оу, Нэнси, — замечает он девушку. — Пришла посмотреть, как я выиграю?
Саттон стягивает перчатки и двигает челюстью, проверяя, не сломал ли её старательный парень. На ринге нет никаких условностей. Здесь Чарли не начальник, а Пол не подчинённый, который щадит своего босса.
— Ты что-то хотела? — мужчина спускается с ринга и снимает с груши полотенце, набрасывая его на плечи.
Паркер всё так же стоит, не шевелясь. Смущение, накатившее на неё при виде Саттона, увеличивается от приближения мужчины. Щёки горят и она уверенна, что покраснела. Это так неловко и омерзительно, учитывая, что он почти её тюремщик.
— Я… — девушка сглатывает и наконец отворачивается, обращаясь в пустоту. — Хотела спросить, нет ли у вас аллергии на орехи? Ну, или вообще на что-то. Хочу приготовить ореховый пирог, и не знаю…
— Ореховый пирог? — останавливается Чарли на нижних ступеньках.
Он всё видит. И как лёгко дрожат её руки, и как на лбу появляется испарина от резко взметнувшейся температуры, и как становятся красными губы, словно стараются перегнать в этом щёки. Такая очаровательно неиспорченная жизнью. Незнающая ничего. Невинная.
— У меня нет аллергии на орехи, — улыбается Саттон. — Да и вообще ни на что нет аллергии, разве что на кошачью шерсть. Но я надеюсь, ты не соберешься как-нибудь запечь кошку.
Он смеётся над ней и Паркер вспыхивает, только уже от возмущения. Девушка смиряет мужчину суровым взглядом и, кивнув, резко разворачивается, почти убегая из подвала. Милая.
