Его кровь не могла соперничать с этим чудом магии. Его кровь была слишком слаба! А ведь отец говорил, что янтарь в крови – это самая мощная сила… Значит, это неправда. Значит, он, Вик, способен только тарелками жонглировать да пускать золотистые фейерверки на потеху клиентам!
Может, попробовать ещё раз ножи? Может, ему удалось ослабить сеть, и теперь она поддастся?
Вик представил острый, как бритва брадобрея, кинжал отца. Нужно выбраться из этих пут, нужно показать им, что он варвар, а не тряпка!
* * *
– Рандоверилокурт, как я рада вас видеть!
Королева Танкема, её величество Нада Третья Мудрая, была невысокой, толстенькой блондинкой с причёской, в которой было накручено множество локонов и наплетено множество кос. Она очаровывала своих подданных вот уже тридцать пять лет. Почти столько же правил и Курт после смерти своего отца. Оба правителя познакомились ещё в детстве, и на протяжении всех эти лет их связывала нежная дружба.
Курт приблизился, галантно взял протянутую ему руку и потёрся о неё щекой. Драконы не знают поцелуев, которые приняты в Танкеме, поэтому Нада Третья рассмеялась, как и всякий раз при этом ритуале:
– Щекотно же! Хоть бы побрились, император, перед аудиенцией!
– Простите, Нада, не подумал, что вам будет неприятно, – Курт выпрямился и сделал жест в сторону своей спутницы: – Позвольте представить вам её императорское величество Камелию Блаугардскую из неприсоединившегося мира.
Королева Нада оглядела Камелию благосклонным, хотя и немного подозрительным взглядом и склонила голову в приветствии:
– Рада видеть вас в нашем мире, императрица. Вам нравится Танкем?
– Благодарю вас, королева, – Камелия не знала, как именно ей надлежит обращаться к Наде, но интуитивно выбрала ту же форму, что и остальные. – Ваш мир причудлив и весьма интересен. Особенно поражает многообразие разумных существ.
– О да, Танкем издавна славится доброжелательностью ко всем расам. Надеюсь, вам здесь понравится. Но какое такое важное дело привело вас, Курт, в мою приёмную?
– Важное и безотлагательное, Нада! – Курт жестом пригласил Камелию сесть на низенький удобный диванчик. Женщины расположились на нём, а дракон остался стоять. – Сын императрицы Камелии попал в неприятную историю здесь, в Танкеме. Моя дочь, принцесса Александриэлла, тоже замешана в этой истории.
– Что ж, изложите суть дела, я посмотрю, как можно помочь молодым принцам, – кивнула Нада, обмахиваясь веером.
* * *
– Миледи, я считаю, что лучшим способом вытащить Вика из тюрьмы и вернуть таверну будет полное разоблачение махинаций мэра, – твёрдо сказала Маримэ. Лекса согласно кивнула. Королева воров покачала головой:
– Лично мне это не надо! Зачем мне топить мэра? Он нам не конкурент… А я уважаю всякий способ заработка!
– Подумай, красавица, – нежно проворковал Пашка, пока эльфийка собиралась с мыслями. – Если его не остановить, туризму вскоре придёт конец! А меньше туристов – меньше карманов с золотишком! Как ты будешь жить, королева?
– С твоей помощью или без неё, мы всё равно мэра прижучим, – сказала Лекса. – А так ты можешь урвать свой кусочек…
Этот аргумент подействовал. Королева сдалась и спросила небрежно:
– Что надо от меня?
– Ловких парней, чтобы забраться в дом мэра и найти компромат, – быстро ответила Маримэ. – Бумаги о передаче коммерций, сфабрикованные дела о нарушениях, любые доказательства расчётов с теми мастерами, которые устанавливали нелегальные порталы!
– У-у-у, – протянула королева, чеша в затылке. – Так это надо парней, которые умеют читать… Их ещё найти надо!
Лекса наморщила лоб. Спросила:
– Пашка, ты научился читать на межмировом языке? Я видела, ты занимался!
– Да я уже десять лет как читаю на межмировом языке! – надулся от самодовольства попугай. – Конечно, кроме русского и драконьего!
– Вот ты и пойдёшь на дело вместе с парнями королевы, – велела Лекса. – В попугаичьем виде.
– Чего это ты, нежный цветочек, решаешь, что делать МОЕМУ попугаю? – съязвила королева. А Лекса ответила:
– Каждое разумное существо имеет право выбора. А ты его заперла в клетку. Выпусти и позволь выбрать, чьим он станет.
* * *
– Что ж, Рандоверилокурт, я распоряжусь, чтобы тайная полиция проверила все факты по делу, которое вы мне изложили, – сказала королева, встав с диванчика. – Не сомневайтесь, я прослежу с тщательностью за раследованием, и уже через несколько недель вы сможете вновь наслаждаться обществом принца.
– Несколько недель, – упавшим голосом повторила Камелия. – Мальчик проведёт ещё несколько недель в тюрьме! Это несправедливо!
– Прекрасно понимаю ваше разочарование, императрица. Тем не менее, нелегальный портал – это слишком значительное преступление, чтобы относиться к этому с лёгкостью! А пока я предлагаю вам выпить чаю – вам, дорогая гостья, и вам, Рандоверилокурт.
– Ах, значит, я не дорогой гость?! – деланно оскорбился Курт, проходя за королевой Надой в небольшой салон, расположенный позади кабинета. Камелия следовала за ними, старательно загоняя внутрь рвущиеся из глаз слёзы досады и жалости к сыну. Поскольку она была последней, кто выходил из кабинета, именно она и услышала стук в окно. Удивилась – ведь апартаменты королевы находились на третьем этаже! Обернулась – и увидела большую зелёную птицу, которая держала в когтях тяжёлую связку бумаг, а клювом настойчиво и отчаянно долбила в стекло. Наморщила лоб и осторожно спросила:
– Королева Нада, думаю, вам стоит обратить внимание на окно!
– Что такое? – удивилась та. – Вы увидели нечто непонятное для выходца из неприсоединившегося мира?
– Думаю, в любом мире птица, которая целенаправленно стучит в окно – это непонятная и необъяснимая вещь, – не удержалась от лёгкого сарказма Камелия.
– Птица? – вмешался Курт. – Надо позвать слуг, чтобы прогнали животное!
Он выглянул в кабинет и воскликнул:
– Вот так сюрприз! Да это же Пашка!
– Пашка?
– Кто такой Пашка?
Игнорируя обеих женщин и правила этикета, император подскочил к окну с живостью юноши и распахнул створки.
Попугай ввалился в комнату, затормозил клювом по ковру и слабо откликнулся:
– Пашка – это я, прошу любить и жаловать!
Глава 24, в которой Лекса форсирует события
Она воровка.
Ну, не в прямом смысле слова, конечно – она не брала ничего лично, но всё равно замешана в воровстве. Это позор, жуткий позор для всего императорского рода! Теперь Лекса не сможет не то, что смотреть в глаза отцу, но и даже в глаза портретам его предков…
