Моя подправленная на бытовой магии прическа рассыпалась вновь, шпильки, удерживающие волосы, дождем посыпались на пол, звонко ударяясь о гладкие каменные плиты. Пальцы Дьена чуть потянули освободившиеся пряди вниз, и я безропотно откинула голову, подставляя лицо и шею.
Воздух вокруг нас сгустился, дышать резко стало нечем. Разом потемневшие глаза эльфа выделялись на бледном лице, сияя диковинными драгоценными камнями.
Одной рукой он по-прежнему придерживал меня за спину, вторая скользнула вдоль моей щеки на шею, на мгновение замерла на жилке, где быстро бился пульс, вниз по ключице и потянулась к пуговкам блузки. Как я и полагала, мелкие круглые пуговички Дьен расстегивал не глядя.
Нет, так не пойдет!
Глубоко вздохнув, я отодвинулась и собрала рукой наполовину расстегнутые края блузки.
– У нас еще три танца неразученных, – произнесла я, чувствуя, что дыхание у меня сбилось так, будто мы их уже протанцевали.
Я видела, как тяжело Дьену сохранять самообладание, с каким трудом он убирает руки и отводит взгляд. Как выдержать рядом с ним год, который только начался, а мы уже так близко подходим к грани, за которой невозможно остановиться?
Ох, если бы мы встретились при других обстоятельствах…
То ничего бы не вышло. Потому что он был бы хранителем Древа и не интересовался бы девушками. А я бы вряд ли очаровалась неприступным ледяным истуканом, каким мне показался Дьен вначале.
– Тогда продолжаем, – Дьен вернул руки в положенные места, будто невзначай с легким нажимом проведя по моей спине.
И снова он так близко, слишком близко, но, пожалуй, допустимо.
Следующий танец был быстрый, с резкими поворотами и сменой направления. Я полностью растворилась в движении, кружась в кольце рук Дьеналя и зная, что меня всегда поддержат и подстрахуют. Ему и разучивать ничего не нужно, он схватывал все движения на лету.
– Ты точно не танцевал раньше? – с подозрением спросила я, поняв, что и второй танец эльф освоил и усвоил.
– Точно, – подтвердил Дьеналь. – С тобой у меня многое в первый раз, – глаза эльфа блеснули, а зрачки расширились, и у меня тут же сбилось только-только выровнявшееся дыхание.
Нет, так дальше продолжаться не может!
– Я думаю, на сегодня хватит, – иначе моей выдержке точно придет конец.
На лице Дьена промелькнуло разочарование, но он покорно кивнул, помог мне надеть пальто, подхватил наши вещи, и мы вместе вышли из здания.
Воздух на улице был колкий, усилившийся к ночи мороз тут же принялся кусать нас за щеки и носы. Зато звезды на небе сияли ярче обычного и даже казалось, будто их больше, словно кто-то густо рассыпал крупу по темному покрывалу.
Снег под моими сапожками громко хрустел, а Дьеналь умудрялся идти почти бесшумно, его выдавал разве что негромкий шорох потревоженных снежинок. Он зябко кутался в слишком легкую для такой погоды куртку и поглубже надвинул капюшон, чуть встопорщившийся из-за ушей, а нос у него забавно покраснел.
– Надо тебе вещи купить потеплее, – заметила я, входя в общежитие. – У нас такая холодрыга еще месяц будет держаться.
Дьен даже вздрогнул от подобной перспективы и быстро кивнул. Мерзнуть моему эльфу совсем не нравилось.
– Стойте, – нагнал нас немолодой комендант и, тяжело дыша, оперся о стену. – Вам посылка пришла, вы уж донесите ее сами.
– Что за посылка? – насторожилась я. Мы вроде бы ничего не заказывали и не ждали.
– Корзина сластей, – обрадовал Дьеналя комендант.
Разумеется, эльф тут же сходил и принес из небольшого закутка увесистую корзину, из которой торчало запечатанное письмо в красивом золотистом конверте – мамина работа, она любит все оформлять.
– Неси к себе, я столько не съем, – решила я, глядя на корзину, где чего только не было, даже небольшой тортик под грудой конфет виднелся. – А если съем, то точно придется новое бальное платье покупать.
– Давай купим, – беспечно предложил Дьен.
– Нет, – твердо отказалась я. Нам вместе еще год жить, и неизвестно, как потом все сложится, лучше деньги не транжирить.
Дьеналь как-то подозрительно взглянул на меня, но сладости быстро перетянули его внимание. Их эльф любил слишком сильно, впору мне начать ревновать и к конфетам.
Захватив небольшую коробочку с повидлом – самое безобидное для фигуры из всей корзины, я распечатала конверт и пробежалась по строчкам.
– Дьен… родители приглашают нас на ужин в этот выходной, – я перечитала дважды, не в силах поверить в написанное. Но там значилось четко:
“Мы с папой хотели бы поближе познакомиться с твоим мужем, а заодно встретиться с тобой. Приглашаем вас на семейный ужин…”
И дата и время.
Я села на кровать Дьеналя, все еще разглядывая письмо.
Что бы это могло означать? Ведь я четко объяснила маме всю ситуацию. Кажется, Дьеналь ей при встрече понравился, но ведь она знает, что наш брак временный…
– Я очень постараюсь, чтобы твои родители приняли меня, – Дьен сел рядом и положил свою руку поверх моей. – Мне бы не хотелось стать причиной вашей размолвки.
– Дьен, ты не обязан, если что. К тому же мой папа, он, как бы сказать… не любит эльфов, – выдохнула я. – Не просто так, к сожалению. Вся история мне неизвестна, но, кажется, в последней битве с пришельцами он и его отряд должны были сражаться вместе с эльфами, но эльфы прибыли в самом конце и в меньшем составе, оставив людей практически без поддержки. Там мой папа и покалечился, а заодно выжег всю магию. Поэтому я не уверена, что ты ему понравишься, эта нелюбовь к эльфам у него, как застарелая рана, шрам от которой полностью уже не рассосется.
Дьеналь слушал внимательно и немного хмурился. Тонкая морщинка разделила высокий лоб на две части.
– Это странно, – проговорил он. – Не знаю, что именно там была за битва, но я не верю, что мы могли подвести людей в решающем сражении. Я не оправдываю свой народ, но если эльфы дали слово, то держат его всегда, – почему-то мне услышалось не высказанное вслух продолжение “в отличие от людей”, но я не стала акцентировать на этом внимание. – Уверен, если эльфы прибыли позже, для этого имелась веская причина.
– Только папе моему об этом не говори, – со вздохом попросила я. – Он с тобой однозначно не согласится, и тогда шанса ему понравиться у тебя точно не будет.
Дьеналь нахмурился сильнее, видимо, ему претила мысль, что, зайди разговор о тех событиях, ему придется промолчать. Но возражать сейчас он не стал.
Будем надеяться, если уж отец согласился на этот ужин, то столь скользкую тему не затронет.
Возможно, папа как раз узнал, что у нас все ненадолго и не всерьез, и сменил гнев на милость. Решил, что нежеланный зять через год исчезнет, а дочь останется.
