– Ваша дочь этой ночью поцеловала эльфа, – со вздохом ответил магистр.
Взгляд мамы было не передать словами. Мне же захотелось провалиться сквозь землю. Но пол кабинета наверняка зачарован от любых воздействий.
– И что? – папа на меня не смотрел, он по-прежнему буравил взглядом магистра. Потом он со мной еще как поговорит, но наедине, без свидетелей. Он у меня такой: семью защищает всегда, как защищал наш мир на поле боя.
– Этой ночью было полнолуние, – никак не переходил к главному ректор. – А еще они обменялись кровью.
Вот тут отец глянул на меня весьма странно.
– Кровью? – переспросила я, не помня ничего такого.
– Да, – уверенно подтвердил ректор. – У вас губа разбита. Как и у Дьеналя Варнао, нашего эльфийского гостя.
– И… что? – дрогнувшим голосом спросила мама. – Это же всего лишь поцелуй!
– Именно! – подтвердил отец. – В наше время и совместная ночь не повод для брака. А мы говорим про какой-то поцелуй!
Повод для… брака?
У меня голова пошла кругом. Что происходит?
– Дорогая! – мама схватила меня за плечи. Кажется, я начала заваливаться в обморок прямо на кресле. – Принесите воды!
Воду наливал лично ректор. Магистр Фаграл подал мне стакан и вернулся на свое место.
– Виолетта, вижу, вы не знакомы с эльфийскими традициями, – прокомментировал он.
– Мы… не проходили… ничего такого, – речь давалась мне с трудом. Голова все еще кружилась, но хотя бы зрение прояснилось.
– Верю, – ректор потер лысеющую макушку. – Это из старых традиций, которые редко выносятся из эльфийских земель. Но они есть. Если двое поцелуются при луне и обменяются кровью, они считаются женатыми.
Стакан выпал из моих ослабевших рук на колени и скатился на пол и дальше под ректорский стол. На голубом шелке платья расползалось мокрое пятно, а по полу растекалась лужа.
– Что? – я ушам своим не верила. В голове подобное не укладывалось.
Я посмотрела на сидящего в кресле эльфа, спокойно наблюдающего за разворачивающимся в приемной представлением, словно это все его совершенно не касалось. Впрочем, именно его, может, и не касалось, ведь не его же я поцеловала. К счастью. Впрочем, какая разница? Замуж за эльфа я не собиралась. Ни за какого.
Отчисление показалось уже не таким страшным наказанием. Что-то мне подсказывало, что это было бы меньшим из зол. Потому что с разводами даже у нас все сложно. У эльфов, боюсь, их может и вовсе не быть…
– Но она же не эльфийка! – первым отреагировал отец. – При чем тут их идиотские традиции?!
– К сожалению, нигде не сказано, что оба обязаны быть эльфами, – развел руками магистр Фаграл.
– Моя дочь не станет женой эльфа, – категорично заявил отец, игнорируя тот факт, что один эльф находится вместе с нами в кабинете, пусть и не участвует в беседе.
– Боюсь, это решать не вам, – наконец, подал голос глава эльфийской делегации.
– А кому? Вам что ли? – поморщился папа.
– И не мне. Все уже решено, – эльф посмотрел на нас глазами темно-изумрудного цвета.
У него не было привычных признаков возраста – ни морщин, ни седины. Но замершее восковой маской лицо выглядело очень старым. Сколько ему лет? Сотня? Две? Некоторые из его народа доживают и до трех.
– Но ведь этого никто не видел, – я попробовала ухватиться за соломинку. – Никто не узнает!
Ну не могут же великие эльфы, какими они сами себя считают, быть заинтересованы в браке с человеком?
– Луна – свидетель, – веско произнес старый эльф.
– Вы издеваетесь? – отец резко поднялся и пошатнулся, схватившись за ногу. Мы с мамой обе кинулись к нему, но он только отмахнулся от нашей помощи.
– Не стоит так нервничать, – попробовал успокоить его ректор, но замолчал под взглядом отца.
– Я не отдам вам свою дочь, – четко выговорил папа.
– Если вы не позволите ее забрать, значит мы оставим здесь Дьеналя, – эльф не шелохнулся, но его поза стала чуть более напряженной.
– Пусть остается, но к моей дочери не приближается! – наверное, если бы отец мог, он бы уже призвал магию.
Но он не мог. Больше не мог. Он выжег себя досуха в последнем сражении с захватчиками, когда объединенным войскам удалось в решающей схватке отстоять наш мир.
– Сожалею, но мы вынуждены настаивать на признании брака законным. Если для этого потребуется обряд по человеческим традициям, то так тому и быть.
– Нет, не быть! – прорычал отец.
– Поймите, Виолетта помолвлена, у нее есть жених, – попробовала уговорить эльфа мама. Судя по бледности, ей тоже нелегко давался этот разговор.
– Жених – не муж. Считайте, что с этой ночи у вашей дочери перед ним нет никаких обязательств, – эльф был непреклонен.
– Я герой войны и сражался вместе с королем за наш мир, – голос отца звенел от ярости. – Если надо, я подам прошение лично его величеству об освобождении моей дочери от каких-либо обязательств перед вами!
– Передо мной у прекрасной девушки нет обязательств, – мягко улыбнулся эльф. – Только перед ее супругом…
– Он ей не супруг! – проревел отец. Никогда не видела его таким взбешенным. Стало страшно и за папу, и за эльфа. Но за папу страшнее.
– Хочу напомнить, – глава делегации ушастых поражал своим спокойствием, – что мой народ сражался в минувшей войне наравне с людьми и так же нес потери и погибал. Наш вклад трудно переоценить. Как и возможности от только-только установившихся дипломатических связей между нашими королевствами.
Да, до этого мы враждовали с эльфами. До открытых военных действий доходило редко, но друзьями мы никогда не были. Эльфы – закрытая и малочисленная раса, но очень магически одаренная и, несмотря на кажущуюся внешнюю хрупкость, весьма сильная.
Но когда в наш мир вторглись жуткие существа, не похожие ни на кого ранее виденного, мы смогли объединиться перед общей угрозой.
И сейчас дело пахнет дипломатическим скандалом.
– Вот и посмотрим, кто кого, – зло заключил отец.
Эльф чуть склонил голову, признавая за оппонентом право поступать так, как ему заблагорассудится.
– Мы забираем Виолетту и уходим, – заявил папа. – В академии она не останется.
Я сглотнула. Значит ли это, что моя учеба закончена насовсем?
Папа схватил меня за руку и вывел из кабинета, тяжело опираясь на трость. Мама вышла следом. Я же не знала, что делать и куда себя деть от стыда.
– Простите… простите меня, пожалуйста…
Смотреть в глаза родителям я не могла. Так их подвести, так опозорить…
И о чем я только думала? Почему решила, что мой дурацкий поступок останется безнаказанным?
