И тут слова застревают в горле. Он видит в отсеке ту самую девушку из 1913-го в перепачканном свадебном наряде.
Она откидывает с лица мокрые от пота волосы.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – предупреждает она.
И ее выворачивает Эшу на ботинки.
Воспоминание померкло. Вместо него Эш увидел лодку на черной воде. Призрачные деревья мерцают во тьме… Девушка в капюшоне, под которым не видно лица… Белые волосы пляшут на ветру… Поцелуй… Нож…
Изображение снова сменилось. Теперь Эш на базе «Форт Хантер», смотрит на девушку на экране.
Она подходит чуть ближе к камере, и он замечает на ее черном плаще схематичный рисунок белой краской – изгиб лисьего хвоста.
Квинн Фокс. Эш не в силах отвести от нее взгляда. Его терзает смутная тревога. Если Квинн здесь, значит, у Черного Цирка все получилось. Теперь бандиты могут путешествовать во времени без экзотического вещества.
Квинн поднимает руки, откидывает капюшон, скрывающий лицо.
От камеры она отвернулась, и сперва он видит лишь ее шрам. Он тянется чуть ли не на пол-лица, кривой, уродливый, и притягивает к себе взгляд так, что и не оторвешь. Эш невольно ежится. В Новом Сиэтле глубокие раны и страшные шрамы редкостью не были – уровень медицины в городе заметно упал за последнее время. Но теперь Эшу становится понятно, почему Квинн прятала лицо. А потом из-под капюшона выбиваются волосы и рассыпаются по плечам спутанными волнами. Сердце так и замирает у Эша в груди, а по венам точно кислота растекается.
Он еще ни разу не видел ее волос. Квинн всегда прятала их под капюшоном. И теперь Эшу на миг становится грустно, что он раньше обо всем не догадался.
Ну конечно. Волосы у Квинн Фокс были белыми как снег.
Черно-белая Квинн на зернистом экране запускает в волосы длинные пальцы, высвобождая из-под плаща последние пряди. В камеру она не смотрит, и Эш впивается взглядом в ее руку. Ни одна деталь от него не укрылась: ни короткие ногти, ни морщинки на костяшках, ни маленькое черное пятно, похожее на татуировку.
Он задумчиво дотрагивается ладонью до своей щеки, припоминая, как в его видении Квинн едва ощутимо коснулась пальцами его кожи, а потом вонзила ему под ребра нож.
– Квинн, – пробормотал он во сне.
25
Дороти
Дороти распрямилась и навострила уши. Эш прервал молчание! Он произнес ее имя – точнее сказать, второе имя. Он сказал: Квинн.
Она нахмурилась, склонившись над его спящим телом, убрала с его лба влажную от пота светлую прядь. Улучшений пока не наступало, насколько она могла судить. Эш почти не двигался, а дышал так же тяжело и поверхностно, как и когда его только сюда перенесли. У кожи по-прежнему имелся нездоровый землистый оттенок, напомнивший ей об эпидемии желтой лихорадки, которую она наблюдала в Новом Орлеане целую вечность назад, когда они с матушкой оказались проездом в этом городе.
– Тс-с-с, – прошептала она и положила ладонь ему на лоб. Он был влажный от пота, но удивительно холодный – это даже пугало. – Эш, тебе надо поспать. Надо набраться сил.
Эш вздрогнул и оттолкнул ее руку.
– Куда ты, Квинн? – прошептал он.
Дороти нахмурилась. Казалось, до нее доносятся лишь обрывки куда более длинного разговора. Это сбивало с толку, словно история, начатая с середины. Вот только у них с Эшем никогда не было подобного диалога. Так что же происходит? Может, это сон? Фантазия?
– Оставайся здесь… – пробормотал он, сдвинув брови. – А я… спущусь к ним. Возможно, у меня получится их убедить, что, кроме меня, тут никого нет. И тогда ты… сможешь перебраться в безопасное укрытие.
Девушка склонилась ниже. Эти слова она уже где-то слышала. Эш говорил их прежде.
«Ну уж нет! Я тут одна не останусь!» – проговорила она машинально, повинуясь памяти, которая и подбрасывала ей эти слова.
И тут она наконец припомнила, где состоялся этот самый разговор. На борту «Темной звезды», окруженной вооруженными солдатами. После их первого поцелуя, когда Эш велел ей не покидать корабль, чтобы ее не схватили.
Но почему он упомянул Квинн?
Она помрачнела. Эш ведь уже не единожды упоминал, что видел ее на базе «Форт Хантер». Когда она впервые отправилась в прошлое, чтобы с ним поговорить, он упомянул, что был свидетелем тому, как Квинн Фокс с Профессором бегут по коридорам комплекса. Тогда она была сильно взволнована прочими обстоятельствами и пропустила эти слова мимо ушей. Но теперь они не на шутку ее встревожили.
Роман тогда летал в «Форт Хантер» в одиночку. Они сошлись на том, что она там будет только мешаться, да и потом, никому не хотелось, чтобы Дороти из настоящего и из прошлого неожиданно столкнулись. Квинн Фокс не переступала порога военной базы.
И все же Эш рассказывал, что видел ее там.
А она сама… разве ей не являлись превспоминания с похожим сюжетом? О том, как она спешит за Профессором по коридорам «Форт Хантера»? Дороти нахмурилась. Нет, все же ей это знакомо.
– Зачем Профессору оружие массового поражения? – беспокойно мечась в постели, прошептал Эш. Дороти прикусила губу. Выглядел он неважно. Она оглянулась, уже подумывая позвать Эйвери.
Но если его позвать, Эш, наверное, замолчит. И она никогда не узнает, что же он увидел на военной базе.
Передумав звать доктора, Дороти обернулась к Эшу, взяла его за плечо, осторожно потрясла.
– Эш? Где именно ты меня видел? Что я делала?
Складка меж бровями Эша разгладилась, а дыхание выровнялось. Должно быть, воспоминание, которое он проживал только что, рассеялось, а он перенесся в другое место и в иное время. Дороти откинулась на спинку стула и выдохнула.
Как же она вернулась в «Форт Хантер»? Когда?
И зачем?
Вопросов было больше, чем ответов.
Дороти выскользнула из комнаты Эша и поспешила по коридору. Лампочки в светильниках на стенах мерцали, и из-за этого тени подрагивали. Эхо ее шагов разносилось над кафельным полом, а откуда-то из глубины дома слышались голоса – то ли это Эйвери с кем-то разговаривал, то ли ее мама. Голоса звучали слишком далеко, и потому она не могла понять, мужские они или женские, слышала только знакомые интонации, идущие то вверх, то на спад.
С тревожно колотящимся сердцем Дороти скользнула к себе в комнату и закрыла дверь. Раздался тихий щелчок.
Именно тут она прожила несколько недель перед свадьбой – ночевать в одной комнате с Эйвери было бы неприлично. С самого возвращения в 1913-й она сюда не заглядывала, предпочитала спать, свернувшись на стуле у кровати Эша, но теперь обнаружила, что тут ровным счетом ничего не изменилось. Роскошная кровать с балдахином, вычурная мебель, дорогие наряды, пылящиеся на спинках стульев или по углам, куда их кинули, чтобы они не мешались.
