Через пару дней мы снова ушли в пустыню. В этот раз за нами тоже никто не следил, но мы все же, первым делом, зашли на стоянку в горы. Там дождались ночи и, взяв сани в руки, чтобы не оставлять следов, вернулись в катакомбы. Оттуда мы опять пробрались в город и забрали горючую жидкость.
С утра мы выдвинулись в катакомбы с роем. Там нас уже ждали. Мы закинули пару бутыльков в тоннель, где роились пушистые зубастики и они сначала рванулись к нам, но еще пара бутыльков сильно охладила их настрой. Мы продвигались вперед значительно быстрее, чем в прошлый раз. Периодически обрызгивая стены, пол и потолок тоннеля горючей жидкостью и кидая в нее камень. После чего она вспыхивала, и рой осыпался пеплом. Но чем дальше мы продвигались, тем больше было сопротивление. И стало понятно, что жидкости добраться до матки с самцом и потом вернуться обратно нам не хватит.
Поэтому мы рванули вперед, используя только ножи и иногда бутыльки для того, чтобы сжигать пробки из роя, выставленные на нашем пути. За пару часов, что мы добирались до нужного зала и снова наша скорость движения увеличилась, регенерация и ускорение восприятия работали лучше, чем в прошлый раз. Но вот проблема. Очутившись в том зале, мы не нашли в нем самца и самку. Зато обнаружили там огромное количество мелких представителей роя. Из-за которых мы не смогли сразу разглядеть отсутствие их родителей.
— Глянешь? — спросил я Лихта.
— Хорошо, — ответил тот и сосредоточился на дистанционном прощупывании тоннелей. Я же оберегал его, обливая все вокруг жидкостью и сжигая все новые и новые волны роя.
— Нашел, — обрадовался Лихт. — Они в другом зале, примерно за версту отсюда. Вон, по тому тоннелю.
Я в очередной раз спалил зубастиков, и мы рванули по тоннелю в новое обиталище матки и самца роя.
В этот раз наши раны и вырванное из нас мясо зарастали куда быстрее. Мы продолжали путь осторожно, но все же более уверенно, чем в прошлый раз. Наконец, добравшись до зала, мы услышали в головах голос:
— Пощади. Не убить, не убить…
— Ого, они еще и разговаривают, — удивился я вслух. — Для начала дай нам пройти к тебе. Мы все равно попадем к вам, но вам решать, как мы это сделаем. Можем спалить всю эту живность, а можем оставить ее в живых… Пока.
Мелкие шестилапые твари расступились, пропуская нас в зал и сдвигаясь за нами загораживая своими телами путь назад.
— Чего вы хотеть? — раздался голос у меня в голове.
— Для начала я хочу знать, кто ты, — ответил я голосом.
— Не надо говорить горло, говорить голова. Понимать? — раздался у меня в голове все тот же голос.
— Кажется, она хочет, чтобы мы думали, а не говорили вслух, — догадался Лихт.
— Так хорошо? — подумал я.
— Да-а-а. Так хорошо, — услышал я мысли в ответ. — Я есть Рой. Я — жизнь и смерть. Я решать, кто жить, а кто умереть.
— Но пока мы решаем, жить тебе или умереть, — парировал я.
— Я понимать это. Чего ты хотеть?
— Что ты здесь делаешь?
— Я здесь жить. Но я очень хотеть есть.
— Тогда почему ты не выберешься наружу или не уйдешь вниз за едой?
— Я не мочь. Я тут давно. Я тут прятаться. Долго прятаться и я привыкнуть к пыли. Тут есть странная пыль. Я привыкнуть к ней. И без нее теперь умирать. Вы видеть мою смерть у входа.
— В местном воздухе есть что-то такое, что проникло в твое тело и тела твоих детей и поэтому вы уже не можете обходиться без этого?
— Да-а-а. Но у меня одно тело. Я есть Рой. Я — жизнь и смерть. Я решать, кто жить, а кто умереть.
— Понятно, понятно.
— Ты не понять. У тебя есть руки и пальцы, есть ноги и пальцы. Они, — мака повернула голову в сторону мелких пушистиков, — мои пальцы и мои руки, и мои ноги. Я решать, что им делать. Я — это они, они — это я. Я есть Рой.
— Вот оно как. Значит, убивая их, мы причиняем боль тебе?
— Да-а-а. Как поцарапать палец.
— Ясно.
— Что ты хотеть?
— Другими словами, ты отсюда выбраться не можешь? Ты сразу умрешь?
— Д-а-а. Я сразу умирать. Моя жизнь только здесь. Но без еды мне плохо. Я хотеть кушать. Вы мочь дать мне кушать?
— М-м-м. Пожалуй, можем, но, что мы получим взамен?
— Чего ты хотеть?
— Давай так. Мы будем кормить тебя, а ты так и будешь защищать этот уровень. И еще нам нужны тренировки. Жесткие, но мы должны выжить. Так мы сможем стать сильнее.
— Это можно, но мне надо много есть, чтобы восполнять энергия.
— Мы можем приводить тебе сюда еду с нижних уровней.
— Это хорошо. Я вам помочь за еда. Я даже мочь вам показать, кто есть внизу. Мочь показать пещеры внизу.
— Ты можешь нам дать карту нижних уровней? — удивился Лихт.
— Не дать, показать. — ответил Рой и перед нами тут же составилась карта тоннелей из мелких зубастых пушистиков. Затем, рядом из их же тел стали появляться фигуры различных тварей, которые, судя по всему, водились в этих тоннелях.
— А чем ты питаешься? — на всякий случай поинтересовался я.
— Живые, мертвые, мясо, кости. Я кушать плоть, не трава.
— А если они умерли несколько дней тому назад и уже воняют? — спросил Лихт.
— Я не бояться вонь. Я кушать.
Глава 14
Королевство Аория. Катакомбы близ города Семерион.
— И еще кое-что, — решил добавить я. — Возможно, мы будем приводить сюда живых или отправлять их сюда. Ты должен будешь их защитить. Это ясно? Есть их нельзя.
— А они меня кормить?
— Не знаю. Не обязательно. Но когда мы вернемся, то мы обязательно тебя накормим, хорошо накормим за защиту тех, кто нам дорог.
— Я согласен. Я выполнять условия — вы выполнять условия. Вы не выполнять условия — я не выполнять условия.
— Хорошо, но если ты причинишь вред нашим близким, то умирать ты будешь крайне медленно и долго. Мы вернемся, и ты будешь не рад нашему возвращению.
— Я понимать. Я не буду кушать ваши друзья. Я их выгнать, если вы не выполнять условия.
— Тогда договорились. Мы пошли тебе за едой. Жди.
— Кушать… я ждать вас… я голодный…
Мы покинули катакомбы. Нам за сегодня пришлось сделать три ходки, чтобы привезти Рою из канализации Семериона уже начавшие тухнуть тела. Тот сожрал их очень быстро. Причем, мелкие зубастики, что жрали трупы, потом отрыгивали часть съеденного в пасти самца и матки. Мерзкое зрелище, но не нам осуждать работу Создателя. Если он создал это… существо, то оно для чего-то, да нужно.
Остальные трупы мы перевезли на следующую ночь. Рой быстро восстановил свою популяцию. Но вот видеть, как он это делает было не очень приятно. Когда мы зашли в зал, самка лежала на животе и сзади из нее, одно за другим, с небольшим интервалом, вылетали яйца. Яйца тут же ловили мелкие твари и несли в угол, где дико воняла полупереваренная субстанция из остатков трупов, что мы притащили ранее. Там пушистики своими телами облепляли яйца и оставались в таком положении какое-то время.
