То было бурное, захватывающее время. Война, которую предсказывал Додд, была развязана и закончилась победой. В 1945 г. Марта наконец-то добилась того, о чем так долго мечтала: вышел в свет ее роман. Он назывался «Посеешь ветер…». Судя по всему, в основу сюжета положена жизнь одного из ее бывших любовников – Эрнста Удета. В книге показано, как нацизм калечит и развращает благородного летчика-аса Первой мировой войны. В том же году Марта с мужем усыновили младенца. Они назвали его Робертом.
Марта наконец организовала собственный салон
[978]. Время от времени его посещали такие люди, как Поль Робсон, Лилиан Хеллман, Маргарет Бурк-Уайт, Исаму Ногути
[979]. Беседы велись интересные и правильные, и Марта невольно вспоминала чудесные вечера в доме Милдред Харнак, с которой она когда-то дружила. Впрочем, теперь воспоминания о Милдред были словно в черной траурной рамке: до Марты дошли вести, из-за которых ей начало казаться, что их последняя встреча (в Берлине) была полна мрачных предзнаменований. Она вспоминала, как однажды они сидели за самым дальним столиком в незаметном ресторанчике и как Милдред гордо говорила о «растущей эффективности» подпольной сети, которую она организовала вместе с мужем Арвидом
[980]. Обычно Милдред избегала физического проявления своих чувств, но тогда после ланча вдруг поцеловала Марту.
Теперь Марта знала, что через несколько лет после этой встречи Милдред (как и Арвида, и десятки других членов подпольной организации) арестовало гестапо
[981]. Арвида судили и приговорили к смертной казни через повешение. Его казнили в берлинской тюрьме «Плётцензее» 22 декабря 1942 г. Чтобы продлить мучения казнимого, палач использовал короткую веревку. Милдред заставили смотреть на казнь. Саму Милдред приговорили к шести годам заключения, но Гитлер лично распорядился провести новый суд, который вынес ей смертный приговор, и 16 февраля 1943 г., в шесть вечера, Милдред гильотинировали. Ее последние слова были:
– А ведь я так любила Германию
[982].
•••
Вернувшись из Берлина, Марта не угомонилась и еще некоторое время продолжала тайные игры с советской разведкой. Там она проходила под агентурным псевдонимом «Лиза», и можно предположить, что в ее шпионской деятельности было немало интересного, однако сохранившиеся документы этого не подтверждают. Скорее всего, эта деятельность сводилась в основном к разговорам и намекам на какие-то возможности, хотя руководителей советской разведки, несомненно, интересовали перспективы не столь эфемерного участия Марты в агентурной работе. В секретной телеграмме, отправленной из Москвы в Нью-Йорк в январе 1942 г., Марту называли «талантливой, умной и образованной женщиной», но при этом отмечали, что «необходимо постоянно контролировать ее поведение»
[983]. На одного несколько более сурово настроенного советского агента ее таланты не производили особого впечатления: «Она считает себя коммунисткой и утверждает, что разделяет программу партии. На самом же деле “Лиза” – типичная представительница американской богемы, особа, вследствие своей половой распущенности готовая переспать с любым привлекательным мужчиной»
[984].
Благодаря усилиям Марты ее муж также установил связи с советскими спецслужбами (под агентурным псевдонимом «Луис»)
[985]. Поскольку супруги не скрывали своего интереса к коммунизму и левому делу, в 1953 г. ими заинтересовалась Комиссия конгресса по расследованию антиамериканской деятельности, возглавляемая членом палаты представителей Мартином Дайсом, и их особыми повестками вызвали для дачи показаний. Марта и ее муж бежали в Мексику, но давление со стороны федеральных властей нарастало, и им пришлось снова сняться с места. В конце концов они осели в Праге. Их образ жизни был далек от коммунистических идеалов – они занимали трехэтажную виллу из 12 комнат, держали слуг, купили новенький черный «мерседес»
[986].
Поначалу Марте, считавшей себя опасной женщиной, было лестно считать себя преступницей, скрывающейся за границей. Но постепенно она начала от этого уставать. В первые годы изгнания у приемного сына Марты и Альфреда начали проявляться симптомы острого психического расстройства. Диагноз оказался неутешительным: шизофрения. Мартой овладела «навязчивая», по выражению ее мужа, идея: именно треволнения, связанные с их бегством и последующими скитаниями по свету, стали причиной болезни Роберта
[987].
Марта и Альфред поняли, что Прага – чуждый им город, где говорят на языке совершенно недоступном их пониманию. «Если уж быть до конца откровенной, не сказать, чтобы нам здесь нравилось, – писала Марта одной из подруг. – Конечно, мы предпочли бы вернуться домой, но дома нас пока не примут. ‹…› Наша жизнь полна существенных интеллектуальных и творческих ограничений, к тому же мы не говорим на чешском, что создает массу неудобств. Мы чувствуем себя оторванными от мира и часто страдаем от одиночества»
[988]. Она коротала время, занимаясь домашними делами и ухаживая за садом и огородом: «Фруктовые деревья, лилии, овощи, цветы, птицы, насекомые… и всего одна змея за четыре года!»
