Было ясно: там что-то затевается
[766]. На крышах корпусов стояли солдаты. По тротуарам расхаживали вооруженные патрули. Улица была забита армейскими грузовиками и автомобилями гестапо.
Суета продолжалась весь вечер пятницы, всю ночь и всю субботу. А утром 10 июня, в воскресенье, отряды и грузовики исчезли.
К дому Доддов начала просачиваться прохлада от деревьев Тиргартена. По парку, как всегда, разъезжали всадники. Тишину воскресного утра нарушал лишь стук копыт.
Глава 42
Игрушки Германа
Ходили слухи о грядущих волнениях. Додду и его коллегам-дипломатам с трудом верилось, что Гитлер, Геринг и Геббельс продержатся у власти долго. Додд по-прежнему считал их неумелыми и опасными подростками («16-летними юнцами», как он теперь их называл), столкнувшимися с множеством серьезных проблем, которые необходимо было решать. Засуха продолжалась. Почти не наблюдалось признаков улучшения экономической ситуации, разве что снижался уровень безработицы, да и то за счет манипуляций со статистикой. Конфликт между Гитлером и Рёмом, судя по всему, обострялся. По-прежнему в какие-то моменты – странные, почти смешные – создавалось впечатление, что Германия – не серьезное государство в серьезные времена, а театральная сцена, на которой разыгрывается гротескная комедия.
Один такой момент пришелся на 10 июня 1934 г., воскресенье
[767]. Додд, французский посол Франсуа-Понсе, британский посол сэр Эрик Фиппс и еще три десятка приглашенных побывали на дне открытых дверей в громадном поместье Геринга, расположенном к северу от Берлина, в часе езды на автомобиле. Министр назвал его «Каринхалл» – в честь покойной жены, шведки Карин, которую он боготворил. Геринг планировал в том же месяце, несколько позже, организовать эксгумацию ее тела (Карин была похоронена в Швеции), перевезти его в Германию и поместить в мавзолей на территории поместья. Впрочем, в тот день Геринг хотел лишь похвастаться своими лесами и новым вольером для бизонов: он намеревался разводить этих животных и затем выпускать их на волю (в границах поместья).
Додды, которые ехали на своем новом «бьюике», опоздали (автомобиль подвел их – случилась небольшая поломка), но все-таки приехали раньше Геринга. В соответствии с заранее разосланной инструкцией гости должны были добраться до определенного места на территории поместья. Чтобы они не заблудились, на всех перекрестках Геринг расставил людей – показывать дорогу. Додд с женой заметили, что другие гости собрались вокруг человека, исполнявшего обязанности экскурсовода – тот рассказывал о каком-то строении. Додды увидели, что это был вольер для бизонов.
Наконец прибыл Геринг. Он ехал быстро. В автомобиле он был один – сам вел гоночную, по описанию посла Фиппса, машину. Когда он вышел из автомобиля, оказалось, что на нем форма – нечто среднее между костюмом авиатора и средневекового охотника. На ногах были сапоги из натурального каучука, а из-за пояса торчал огромный охотничий нож.
Геринг выступил первым. Он взял было микрофон, но слишком громкий звук неприятно диссонировал с идиллическим загородным пейзажем. Оратор поведал гостям о намерении создать лесной заповедник, воспроизводящий условия жизни в первобытной Германии, и даже поселить в нем первобытных животных типа бизонов, один из которых лениво пощипывал траву поблизости. Три фотографа и «оператор кинематографа» запечатлевали происходившее на пленку.
О том, что произошло дальше, вспоминала позже Элизабетта Черрути, очень красивая супруга итальянского посла (у нее были венгерские и еврейские корни).
– Дамы и господа, – провозгласил Геринг, – через несколько минут вы станете свидетелями уникальной демонстрации великолепной работы природы. – Он указал в сторону железной клетки. – В этой клетке самец бизона – животного, почти неизвестного на нашем континенте. ‹…› Сейчас, прямо у вас на глазах, он спарится с самкой. Пожалуйста, соблюдайте тишину. И не пугайтесь.
Смотрители открыли дверь клетки.
– Иван Грозный, приказываю тебе выйти из клетки, – скомандовал Геринг.
Самец не двинулся с места.
Геринг повторил команду. Бизон снова проигнорировал ее.
Смотрители попытались расшевелить Ивана Грозного. Фотографы приготовились запечатлеть страстный прыжок, который наверняка вот-вот последует.
Британский посол Фиппс писал в дневнике, что бизон вышел из клетки «довольно неохотно и, грустно оглядев самок, попытался вернуться в загон». Фиппс тоже описал эту историю в служебной записке в Лондон; эта записка вошла в анналы британского министерства иностранных дел как «бизонья депеша».
Затем Додд, его жена Матти и другие гости уселись в 30 небольших, рассчитанных на двоих колясок, управляемых крестьянами, и отправились в долгий, извилистый путь по окрестным лесам и лугам. Геринг ехал впереди. Его коляску влекли два огромных коня. Справа от него сидела миссис Черрути. Примерно через час процессия остановилась у какого-то болота. Геринг вылез из коляски и толкнул еще одну речь, на этот раз о замечательных качествах птиц.
Потом гости снова расселись по коляскам и после еще одной долгой поездки оказались на поляне, где стояли их машины. Массивный Геринг втиснулся в свой автомобиль и быстро помчался вперед. Гости тоже уселись в автомобили и двинулись за ним, но не так быстро. Через 20 минут они подъехали к озеру, рядом с которым высился огромный (надо полагать, недавно построенный) «охотничий домик». Видимо, предполагалось, что он должен был быть похож на жилище средневекового феодала. Геринг уже ждал, облаченный в новый наряд – «роскошный, с иголочки белый летний костюм», как писал Додд: белые теннисные туфли, белые парусиновые брюки, белая рубашка. Охотничья куртка, правда, была из зеленой кожи. За пояс был заткнут все тот же охотничий нож. В одной руке Геринг держал какое-то длинное орудие, похожее на пастуший посох или гарпун.
Было уже около шести вечера, и предвечернее солнце окрашивало пейзаж в теплые янтарные тона. Сжимая в руке свой посох, Геринг провел гостей в дом. Прямо за парадной дверью была развешана целая коллекция мечей. Хозяин с гордостью показал гостям «золотую» и «серебряную» комнаты, зал для игры в карты, библиотеку, спортивный зал и кинотеатр. В одном из коридоров к стенам были прибиты несколько десятков пар оленьих рогов, угрожающе пронзающих воздух. Главную гостиную украшало живое дерево и бронзовое изваяние Гитлера. Там же хозяин показал место, на котором собирался установить статую Вотана, тевтонского бога войны. Как писал Додд, Геринг «на каждом шагу демонстрировал тщеславие». Посол заметил, что некоторые гости тайком переглядываются: представление их явно забавляло.
