Макс отдышался и, заняв позицию под веткой, сел на корточки. Котенок перестал беззвучно шипеть и заинтересованно наблюдал за нами сверху.
Интерфейс отобразил его так:
Безымянный детеныш кота, 3 месяца
Активная одушевленная оболочка: 100 %.
Шанс и время приручения: неизвестно, требуется доверительный контакт.
Вот это новости! Получается, животные тоже имеют душу? И их можно приручить? Хотя чего это я туплю, приручить-то конечно можно, но новость про душу удивила. Ну дела…
— Давай, Ден, залезай на плечи? — поторопил меня Макс. — Пока другие зомбяки не пришли.
— Ну-ну, — прокомментировал Сергеич, скептически оценив телосложение парня. — Денис сколько, килограмм восемьдесят весит? Ни в жисть не поднять тебе его, Максимка. Окстись.
— Ничего, я жилистый, — пробурчал Макс. — Ден, залезай!
Я осторожно взобрался ему на плечи, опираясь на биту, Макс ухнул и начал подниматься… а в следующее мгновение мы оба свалились под искренний хохот Сергеича.
— Ой, больно, больно! — взвыл Макс.
— Ладно, черти, хорош юморить, а то мертвяки понабегут, — отсмеявшись, сказал электрик. — Денис, давай я помогу.
Он занял позицию Макса прямо под веткой с котенком, я взгромоздился сверху, и Сергеич, резко, натужно выдохнув, встал. Сохранить равновесие помог Макс, придержавший его за руку.
Я схватился за ветку и, глядя на котенка, позвал его:
— Кис-кис, котик.
Он подполз ближе, по-собачьи ткнулся носиком в руку и… потерся головой о ладонь. Донеслось едва слышимое урчание, но то, что оно исходит не от зомби, я понял, лишь взяв котенка под живот. Он мурлыкал!
— Опускай, Сергеич, — сказал я, прижимая животину к груди.
Когда слез с электрика, я, на автомате гладя котенка, посмотрел в его доверчивую мордочку, интерфейс снова выдал сюрприз. В профиле хвостатого изменилась строчка:
Шанс приручения: 100 %. Время приручения: 20 секунд.
А рядом появился прогресс-бар:
До приручения безымянного детеныша кота: 16… 15… 14…
Сохраняйте доверительный контакт, чтобы довести процесс приручения до конца.
Прервать «доверительный контакт», пока не привязался? Ну куда мне с ним? Как драться, как уберечь? Сергеич еще косится недовольно…
— Ну что, валим отсюда? — проворчал он, недовольно глядя на сидящего Макса, который рылся в мешке и искал, чем поделиться с котенком. — Продукты еще переводить! Сразу видно, не знаете вы настоящего голода, когда за краюху хлеба убить готов…
— Не жмоться, Сергеич, — буркнул Макс. — С нас не убудет. У котенка желудок меньше наперстка! — Он поднялся и подошел ко мне с картонным контейнером в руке. — Гля, что нашел! Запеченная рыбка!
Однако «запеченную рыбку» ему пришлось съесть самому — котенок уснул. В кошачьей магии есть что-то трогательное, я помню это чувство с детства, когда в родительском доме у нас был кот Крокодил, со рваным ухом, бандит тот еще. Но, засыпая на груди или на руках, он преображался, выглядел плюшевой игрушкой, и казалось, что тревожить его сон преступно.
Сейчас тоже сработала магия, и будить котенка, прервав «доверительный контакт», было как-то бездушно. А мне очень хотелось сохранить в себе хоть что-то человеческое.
Денис Рокотов, вы приручили первого питомца: детеныша кота.
Хотите дать питомцу имя?
Глядя на комок полосатой шерсти с подрагивающим хвостиком и длиннющими усами, я задумался. Как же тебя назвать? Крокодилом — в честь того рыжего бандита? Нет, слишком милый для такой клички. Банальные Васька да Пушок тоже не то. Совсем крошечный котенок. Крошечный…
— Крош, — прошептал я.
Крош, детеныш кота, внесен в список ваших питомцев.
Профиль котенка снова изменился:
Крош, детеныш кота 0-го уровня
Питомец чистильщика Дениса Рокотова.
Глава 17. Гляди ж ты! Эволюция!
До маяка осталось менее километра, а котенок все еще мирно дрых за пазухой. Хотя с момента его приручения мы столкнулись с бездушными не один раз, он не проснулся. Сергеич, топающий позади меня по асфальтированной аллее, поначалу ворчал, а потом успокоился.
Повезло, что Жатва душ произошла ночью, когда отдыхающие уже разбрелись по номерам. Сейчас они по большей части были заперты там, а на улице встречались только небольшие группы и одиночки. К счастью, все были нулевого уровня.
Радовало, что Макс перестал падать в обморок при виде крови даже несмотря на то, что он получил первую боевую рану, которая, видимо, оставит на его заросшем лице шрам — в пылу драки порезал себе щеку копьем. Да, сам себе. За день знакомства с этим парнем я понял, что его тотальная раскоординированность и голы в свои ворота — скорее правило, чем исключение.
Очередной тщедушный зомби был «нулевкой» и вышел к нам навстречу — в оборванной одежде, с вытекшим глазом и ссадинами на лице. «Наш обычный клиент», — подумал я и вдруг ахнул. Макс тоже усмотрел кое-что странное:
— Чего это он? Что это у него?
Зомби держал в правой руке то ли толстую ветку, то ли полуметровую корягу. Сначала я подумал, что он просто рефлекторно зажал ее в ладони, но когда бездушный, почуяв нас, ускорил шаг, а потом замахнулся…
— Гляди ж ты! — подивился Сергеич, поставил мешок с едой, приготовил кирку и вилы. — Эволюция!
С палкой или без, но выглядел пациент легким фрагом — и из-за телосложения, и из-за усеченной на четверть «активности».
— Дохлый, — сказал я. — На три-четыре удара.
— Можно я его? — вызвался Макс, пританцовывая от нетерпения.
— Давай, — решил я поддержать парня. — А я постою в сторонке, возле котенка.
— Подстрахую братуху, — сказал Сергеич. — Вилы возьмешь?
Макс отмахнулся.
Я отошел на пять шагов к краю аллеи, отметил, что Макс вроде как даже в плечах раздался и выпрямил сутулую спину. Растопырившись, как горилла, он заревел раненым слоном, пробуждая в себе боевой дух. На зомби обряд устрашения не подействовал. Чуть ускорившись, он зашагал к Максу.
