Она поднялась, и я чуть не рассмеялся. Хозяйка леопардовой одежды была намного ниже, штаны доставали Марии до середины голени, и круглее — пузыри торчали и сзади, и спереди.
Сергеич, у которого, видимо, было своеобразное представление о прекрасном, щелкнул языком и сказал с придыханием:
— Ох, красавица какая! Идет-то тебе как!
Мария, повязывая перед зеркалом на голову платок, улыбнулась:
— Да вы юморист, дядя Миша.
Глава 27. Валим утопленника!
Выйдя из бунгало, мы спустились по деревянной лесенке. Сергеич в очередной раз попытался связаться с Максом по рации, но тот не ответил. Электрик переживал за парня все больше, постоянно нас поторапливал. Вот уж не ожидал от него такого участия!
— Неужели так хреново все с ним? — обеспокоенно пробормотал он, сворачивая на аллею, ведущую в глубь джунглей. — Может, просто дрыхнет?
— Не паникуй, Сергеич, — сказал я. — Щас за десять минут докатим…
И сглазил. Велосипеды, оставленные нами на обочине, попали под раздачу — по ним прошлась группа бездушных. Спицы и обода были согнуты, словно на них наступил слон…
— Не докатим, — мрачно заметил Сергеич.
— Так точно, капитан Очевидность, — хмыкнул я. — Ну тогда по старинке, до маяка поедем на топ-топбусе.
— А до капитана-то я не дослужился, — не понял шутки Сергеич, с интернет-мемами знакомый только по программе «Аншлаг». — Сержант я, Денис. Ну что, идем, что ли?
— Погоди. Сергеич, ты бы отдал девушке вилы, а то она совсем беззащитна.
Горбачев нехотя протянул оружие, но наша новая спутница передернула плечами и сделала шаг назад, выставив ладони:
— Вилы? Мне? Не-не, я ничего втыкать ни в кого не буду. Бездушные они или нет, а живые.
Спорить и убеждать было не время и не место. Поэтому я протянул девушке «Стол-щит».
— Держи, он легкий. Если нападут на тебя… ну, мало ли что случится, это хоть какая-то защита.
Отказываться она не стала, сдержанно поблагодарила.
— Теперь давайте ускоримся, — предложил я.
Подавая пример, зашагал вперед. Маша догнала меня и призналась:
— Слушай, Денис, я немного рисую, поэтому у меня отличная память на… на всякое.
— И?
— Да ты прямо поздоровел, словно накачался! Когда успел-то? В плечах раздался с того момента, как я тебя в последний раз видела. Даже не узнала сверху. Вижу, два человека прут прямо в лапы зомби, и думаю: надо им помочь! Только когда открыла вам, узнала.
— И я говорю — поздоровел! — Сергеич забежал вперед.
— Да? Ну, возможно, — ответил я пространно.
Сам я особых изменений не ощущал, даже одежда сидела так же, но логика в ее словах была: у меня ж и «Мощь» увеличилась, и «Стойкость»… Сила не возьмется из ниоткуда, вот тело и отреагировало. И жрать по-прежнему хотелось постоянно.
На ходу я достал упаковку орешков, немного отсыпал Марии с Сергеичем, а остальное, извинившись, съел сам. Так же, не останавливаясь, приговорил сырную нарезку — живот притих, но чувствовалось, что ненадолго.
Сергеич, шагающий впереди, вдруг остановился и включил режим «Никитка-хер-на-нитке», решив покрасоваться перед девушкой. Он напряг бицепсы и встал в позу, которая должна была показать нам, какой он весь из себя культурист.
— Глянь-ка и на меня, Маруська! Как я, тоже поздоровел?
— Вы, дядя Миша, вообще… молодцом, — серьезно ответила девушка, но глаза ее смеялись. — Прямо богатырь земли русской!
— Не знаю, как насчет «поздоровел», но помолодел ты точно, Сергеич, — добавил я. Кивнув вниз, все-таки не удержался и подколол: — Вон, аж нога не опускается, к хрену примотанная!
— Тьфу ты, блин… — Сергеич сплюнул…
…и вдруг сунул Марии вилы, а сам ринулся навстречу колышущимся кустам. Остановился, замахнувшись «Небесным рассекателем» и закричал:
— Давай сюда, Маруська! Вдвоем завалим вражину!
Я тронул ее за плечо, качнул головой на Сергеича:
— Давай, Маш. За каждое упокоение мы, все те, кто остался с душой, получаем особые способности. Я вот, например, очень быстро регенерирую. Тебе тоже, может, что выдадут.
— У меня зрение так себе, — призналась девушка.
— Ну вот! Станет стопроцентным!
Она судорожно сглотнула, впилась взглядом в кусты перед Сергеичем. Обернулась и посмотрела на меня, как тот котенок, которого вот-вот загрызут зомби, помотала головой.
— Нет, я не могу. Я же даже на бокс ходила… Грушу могу лупить до изнеможения, а живого противника… не могу. Ой! — Маша закрыла лицо руками, выронив вилы.
Возглас был связан с действиями Сергеича, который рубанул вылезшего из кустов жирного «нулевого» мужика. Электрик вырвал «Рассекатель», застрявший в ключице бездушного, вспорол ему брюхо, но до кишок не достал — из разреза вывалился желтый жир, был он не как сало, а скорее как долька грейпфрута — весь гранулами.
— Маруська, давай! — позвал Сергеич. — Твой последний удар! Уступаю!
Сергеич ломанулся к нам, и зомби потрусил за ним, брызжа кровищей и булькая. Мария глянула на них, позеленела и с протяжным вздохом ломанулась прочь, не разбирая дороги и выронив щит.
— Добивай сам! — рявкнул я Сергеичу и бросился за громко и в голос рыдающей девушкой.
Действительно, у котика — лапки. Всю жизнь тебе говорили: «Ты же девочка, будь нежной и беззащитной», — а тут: «На, убей его!» Сам блевал поначалу, а тут — воздушное создание, вегетарианка. Боксерка с тенью, блин!
— Стоять! — заорал я, но куда там!
Сообразив, что Мария не реагирует, я просто напрыгнул на нее сзади и повалил на газон, перехватил руки, прижал к земле, переворачивая на спину.
Девушку трясло, она рыдала и билась в истерике. Кричать на нее — хуже не придумаешь, я знаю этот тип девчонок. Когда они истерят, с ними нужно ласково…
— Машуль, все хорошо, не волнуйся. Все хорошо…
Подействовало: Мария уставилась на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескался ужас. Судорожно втянула воздух и заревела, бормоча сквозь слезы:
— Отпусти. Я не побегу. Я не… ы-ы-ы…
Она перевернулась набок, скрутилась калачиком и затряслась.
— Ну вот, — пробормотал подошедший Сергеич. Сел рядом с ней на корточки, потянулся, чтобы похлопать по спине, но опустил руку. — Делов-то… Эх, девчонка!
— Не мог зомби оставить более… целым? — Перед глазами всплыло отвратительно распоротое брюхо бездушного.
— Ну звиняйте, — развел руками Сергеич. — Уж как получилось. Мы академиев по эстетической нарезке зомбяков не кончали!
