Ступенька. Еще ступенька. Оставалось десять. Я прислушался к себе: нога зажила и не болела, сердце билось ровно, но пальцы, сжимавшие биту, подрагивали. Глянул наверх — три пары глаз следили за мной.
— Приготовьтесь, народ! — крикнул я и продолжил спуск.
У двери замешкался, дрогнул от того, что за ней происходило: почуяв меня, бездушные активизировались. Они утробно заурчали, кто-то заверещал, здоровяки остервенело заколотили в дверь.
Крошечный ломик, который обнаружился в инструментах Сергеича, я вставил между створками и приготовился бить. Посмотрел наверх и крикнул:
— Готовы?
— О-о-ы! — звонко отозвалась Маша.
— Повтори! — крикнул я.
— Готовы!
— Понял!
Сосчитав до пяти, я с размаху приложился битой по ломику. Хрустнул, ломаясь, язычок замка. Я потянулся к ручке, но не стал сразу открывать, глянул на лестницу и оценил дистанцию — два с половиной метра. Два с половиной спасительных метра.
Вдох. Выдох. С богом! Надавил на ручку — и рванул к лестнице!
С бульканьем и клекотом зомби ломанулись в мышеловку. Я полез вверх по лестнице и, поднявшись метра на три, оглянулся: зомби перли внутрь толпой и, снося друг друга с ног, набивались в будущий крематорий.
— Поехали! — скомандовал я, натягивая влажный платок на лицо. — Макс, приготовься!
Вверху зазвенело стекло — наверное, Маша выбралась наружу и полезла вниз.
Первым вслед за мной на лестницу устремился здоровяк третьего уровня, за ним — тощая голая старуха, похожая на ведьму. Другие бездушные скопились под лестницей, запрокинув уродливые головы.
— Жгу! — крикнул Макс сверху.
— Рано! — отозвался я с середины лестницы.
Дверь внизу все еще была распахнута, но ждать я не мог — амбал, полезший следом, уже почти догнал. Я врезал битой ему по черепу, урод отпрянул, но не отцепился — отвалился, только когда получил ногой по кисти, державшей ступеньку, и одновременно каблуком по морде. Сбив старуху-ведьму, он полетел вниз.
Маша должна была уже спуститься и… Есть! Дверь внизу закрылась, капкан захлопнулся!
— Макс, давай! Жги, господь! — заорал я, надеясь, что Макс не отключился. С шипением мимо пролетел горящий фитиль, и я в каком-то исступлении прокричал: — Здесь уже ничего не исправить! Получайте Содом и Гоморру, бездушные!
В спину дохнуло пламя, снизу повалил дым, и я ускорился. Когда до башенки осталась треть лестницы, меня схватили за ногу. Прижав биту к ступеням и держа в зубах картонный щит, я повис на руках и пнул схватившего не глядя. Лупил до тех пор, пока зомби не отвалился, но следовавший за ним толстяк удержался и, издавая утробное урчание, упорно полез ко мне.
Поднявшись выше, я от него оторвался, снова глянул вниз, где метались объятые пламенем бездушные и клубился едкий черный дым.
Вспомнилось, что на пожарах люди чаще всего не сгорают заживо, а погибают от удушья. Сделалось страшно, и я едва не подставился под плевок тошноплюя. Запаниковав, взлетел на две ступеньки и выставил фанерный щит. Блевотина пришлась в ползущего по лестнице вслед за мной толстяка и задела щит по касательной.
— Сергеич, ты скоро? — спросил я и закашлялся, подумав, что нужно дышать как можно реже.
— Максимка спущен! — радостно доложил мужик. — Я тоже пошел!
Этому много времени не понадобится, ибо он и до выздоровления был ловок, как обезьяна. Я пнул преследующего толстяка, но он удара будто не заметил. Да что там, его не волновало даже то, что на его боку и пузе разрасталась дыра от блевотины. Тогда я надел на его башку проеденный кислотой фанерный щит и прохрипел:
— Отвали…
Толстяк заурчал, пытаясь поймать меня за ногу вслепую, но я не дался и вылез в башенку. Там распластался на полу, подхватил «Смертельный дырокол» и пару раз ткнул в башку настырного толстого зомби. С третьего раза он издох, повалился на тетку с дымящимися патлами, сбил ее, и они влюбленной парочкой полетели на охваченных огнем зомби.
Голова закружилась, дыхание участилось. Самое время рвать когти! Я рванул за борт и, отталкиваясь от стен, прыжками спустился на землю. Поджег заранее пропитанную бензином веревку, и вверх побежало пламя. Когда из башенки высунулась обугленная башка, огонь достиг канистры с остатками бензина, и полыхнуло так, что выбило стекла. Во все стороны повалил чадящий дым.
Я упал на вытоптанную траву, то там, то сям сдобренную вонючей субстанцией. Приглядевшись, чуть не блеванул — за ночь бездушные засрали всю округу. Еще одно подтверждение того, что они живые организмы, а не ходячие мертвецы, пусть и без душ и разума.
Сдернув платок с лица, я принялся хватать воздух открытым ртом. Горло драл запах жженой плоти. По-хорошему, вообще свалить бы отсюда подальше, чтобы не видеть зомбячье дерьмо, но сначала надо отдышаться.
Подбежав ко мне, Маша склонилась, обеспокоенно заглянула в глаза:
— Ранен?
— Надышался…
Внутри маяка зомби все еще колотились в стенки, пытаясь выбраться, но все менее настойчиво.
— Кажется, получилось, — донесся до меня голос Сергеича. — Ты молоток, Денис! Прям героически геройский герой!
Все еще задыхаясь, я поднялся на локтях. Макс сидел и, поглаживая котенка, пялился на маяк, напоминающий десятиметровый факел, а потом вдруг упал, затрясся. Я рванул было его спасать, но и меня осыпало ништяками, перекрыв поле зрения уведомлениями:
+154 универсальных кредита (итого: 241).
Эффект «Везения»!
+1 к рангу таланта «Везение» (18-й ранг: с вероятностью 18 % за упокоение можно получить больше универсальных кредитов, редкий талант или усиление имеющегося).
Эффект «Везения»!
+1 к рангу таланта «Мощь» (4-й ранг: +8 % к наносимому урону любого типа).
Эффект «Везения»!
+1 к рангу таланта «Стойкость» (3-й ранг: −3 % от получаемого урона любого типа).
Эффект «Везения»!
