И тут до меня дошло. Тетыща — это же Т-1000! Терминатор из жидкого металла! Прозвище стопроцентно было в тему, Бергман не только мимикой — вернее, ее отсутствием, — но и внешне очень напоминал актера из второго «Терминатора».
— У нас написано, но у меня в отряде три претендента, — сказал я, сажая котенка на спину, и он тотчас шмыгнул в рюкзак.
Тетыща проигнорировал мою реплику, скользнул взглядом по Сергеичу и Максу, на Машу смотрел чуть дольше, и на его непроницаемом лице появилось что-то типа сожаления. Пришлось мне представить его самому:
— Сергеич, Макс, Маша, это Константин Егорович Бергман. Чистильщик.
— Здрасьте, — сказал Макс.
Сергеич протянул руку, но Бергман ее проигнорировал. Вместо этого он, молча осмотрев раны Макса и Сергеича, кивнул своим мыслям, с минуту помолчал и выдал:
— Предлагаю присоединиться к нашей группе. Она насчитывает восемнадцать крепких мужчин и трех женщин, возраст — от двадцати до пятидесяти пяти лет.
— А кто у вас главный? — поинтересовался я.
— Не я. И не Волошин. Потому окончательное решение не принято. Идем.
— Эй, мужик, — окликнул его электрик. — Я Михаил, ваще-то. Ты чё такой невежливый?
Макс толкнул его в бок:
— Успокойся, Сергеич! Все же хорошо!
Электрик его проигнорировал, собираясь возбухать и дальше, но Тетыща развернулся, холодно представился еще раз и пожал протянутые руки. Конфликт был исчерпан.
Закончив формальности, Бергман зашагал к повороту, где стоял джип. Ну надо же! Странный какой тип. Точно военный — вон выправка какая. Язык не поворачивался назвать его Константином или Тетыщей — только «товарищ майор» или «товарищ полковник».
— Спасибо, что помогли, — проговорил я ему в спину.
Он обернулся, подождал, пока мы его догоним, и ответил:
— Это наш прямой долг: находить выживших и объединять под крылом тех, кто может их защитить. Уверен, вы поступили бы так же.
Глава 34. Каждая жизнь на счету
Как все хорошо складывается! Совсем недавно меня сжигала мысль, что мы не поможем группе гуру, и Карину и Элеонору живьем сожрут зомби, а вот как оно обернулось! Да, они совершили подлость по отношению к Маше, но имеем ли мы право желать им смерти? Думаю, этим ребятам только в радость вызволить беспомощных, да и женские руки им нужны. «И не только руки», — сыронизировал внутренний голос.
— А мы пытались подать сигнал на материк, — заискивающе пробормотал Макс, заранее набивая себе цену. — Я сисадмин отеля «Эвелин»… Э, то есть бывший, но зато я тут все знаю! Так вот мы залезли в маяк, я долго там все настраивал, и наконец получилось, но нам никто не ответил, потому что, видимо, во всем мире так!
Сергеич поглядывал на него с неодобрением, но молчал. Подумалось, что все мы бывшие: сисадмины, электрики, менеджеры, любящие мужья и отцы. Наши достижения свелись к скупому определению: «чистильщик или претендент такого-то уровня». Вот, например, Константин — кем он был в мирной жизни? Кого потерял? Сейчас действительно счастлив тот, кто был одиночкой.
— Это закономерно, — ответил сопровождающий.
Маша вроде расслабилась и выпустила мою руку, но мне что-то мешало выдохнуть с облегчением. Тяжесть была какая-то, словно… Я обернулся. Так и есть: Волошин и еще двое смотрят в спину, шепчутся. Интересно о чем?
Как только я на них посмотрел, отвернулись, словно заговорщики, замышляющие недоброе. А через мгновение в кустах заверещал зомби, и чистильщика атаковали два амбала, пока его напарник разбирался с другим бездушным.
Я уж подумал, что Волошин отступит, но тут случилось странное: он отбросил топор, что-то выхватил, взмахнул наискось рукой направо и налево. Амбалы дернулись, сделали шаг, а потом верхние части их туловищ, срезанные под углом, просто сползли и отвалились.
Странное оружие видел, кроме меня, только Макс. Вытаращил глаза и воскликнул:
— Е-ма, чё это было? Чем это он их — на две части?
Бергман проигнорировал вопрос, но Макс не унимался.
— Товарищ… то есть господин Бергман! — Макс взял его за руку, останавливая. — Я только что видел, что ваш напарник… ну, тот человек, — он кивнул на Волошина, — разрубил зомби напополам, но у него в руках ничего не было!
— В натуре? — вытаращился Сергеич, останавливаясь и глядя назад, где Волошин больше не применял секретные технологии и отлично управлялся с топором.
Я думал, что Макс сейчас нарвется на грубость, но Бергман повел себя так, как и подобает терминатору: моргнул, осмысливая ответ, и выдал:
— Он воспользовался преимуществом чистильщика высокого уровня.
Вот тут я и пожалел, что не покупал уровни. Как представил такую штуку у себя в руках там, в маяке, так сразу подумалось о том, как жалко, должно быть, выглядят мои самоделки для этих крутых боевиков.
— Ёпт, товарищ Бергман, — не унимался Макс. — Объясните, у него какое-то силовое оружие, что ли? Молекулярная струна? Плазменный резак? Лазер? А где он его взял? Ден, и у тебя будет?
— Отставить разговоры, — отчеканил Бергман и зашагал дальше.
Мы добрались до поворота, Бергман подошел к джипу, где сидели рыжий детина — претендент восьмого уровня — и некто Майкл Эндрюс, тоже претендент, но шестого. У последнего прямо на лице было написано, что он не из наших краев: желтые волосы волной, васильковые широко распахнутые глаза, квадратный подбородок с ямкой.
— Четверо, — сказал Бергман, будто и так было неясно.
— Отлично! — расплылся в улыбке рыжий рябой детина, распахивая дверцу машины. — Езжайте на базу! — И, разворачиваясь, добавил для Эндрюса: — Гоу-гоу! Ту зе бейс!
А сам вылез и подмигнул Маше:
— Покачаюсь, пока кадавры поперли, а вы поезжайте.
— Я за ними на байке. Потом вернемся, — отрапортовал Бергман.
Водитель молчал, потому что не понимал по-русски, а мы не спешили с ним разговаривать по-английски.
На сиденье рядом с водительским уселся общительный Сергеич, протянул руку:
— Привет, боец! Я Михаил Сергеевич, а тебя как кличут?
Водитель потряс руку, бормоча виновато:
— Ай донт андестенд…
— Не русский, что ли? А кто? Латыш? Эстонец?
— Ай донт спик рашн, — мотнул головой Майкл Эндрюс.
— Жми давай, дон Спикраш, — буркнул Сергеич.
Словно поняв его, водитель начал разворачиваться, а наш Пролетарий забормотал обиженно:
— Дон, дон… Я, может, тоже потомок великого князя, и чо? Родственник этого, Горбачева! — Пихнул в плечо Эндрюса. — Компренде, Дон? Перестройка!
Вряд ли Майкл, бывший моим ровесником, слышал о «Перестройке» Горбачева, но из вежливости ответил:
