Коридоры тянулись по периметру склада. В дежурке на первом этаже сменщики – он сам и Брайан, бывший коп, которому было под семьдесят, – хранили свои вещи; на втором этаже сидели технари, обрабатывали входящую информацию. Все остальные помещения объекта представляли собой лабиринт складских отсеков, которые выглядели совершенно одинаково, если не считать номеров над входом. А еще на объекте раздавалось постоянное гудение. Так звучала информация, ждущая обработки.
Ну это Кэл узнал из разговора технарей.
Он прошел половину коридора, и тут вырубился свет.
– Никогда о нем не слышал.
– Ерундистика!
Вообще-то, С. Ч. такое было несвойственно. Ривер списал это на третий стакан виски.
– Нет, правда, – возразил он. – Все эти годы ты рассказывал мне шпионские байки, но Александр Попов в них не фигурировал.
В ответ ему достался укоризненный взгляд.
– Ривер, я не рассказывал тебе шпионские байки, а занимался твоим образованием. Во всяком случае, надеялся, что это станет твоим образованием.
Потому что если С. Ч. сообразит, что превратился в старого сплетника, то в нем что-то надломится.
– Я как раз это и имел в виду, – сказал Ривер. – Но Александр Попов в образовательную программу не входил. Я так понимаю, он из московского Центра? Таинственный волшебник, управляющий рычагами?
– Не обращай внимания на человека за Занавесом
[11], – процитировал С. Ч. – Неплохо подмечено. Но нет. Не волшебник, а пугало. Туман и шепотки, и ничего больше. Если бы информация была твердой валютой, то все, что нам было известно о Попове, сводилось к сумбурно составленной долговой расписке. Его никто и никогда не видел, а все потому, что его не существовало.
– А почему же… – начал Ривер и тут же осекся. Один из первых полученных уроков гласил: «Задавать вопросы – дело хорошее. Если ты чего-то не знаешь, спроси. Но прежде чем спрашивать, попробуй разобраться самостоятельно». – Значит, туман и шепотки поползли неспроста. Попова выдумали, чтобы мы гонялись за тем, кого нет.
С. Ч. одобрительно кивнул:
– Он был вымышленным руководителем вымышленной агентурной сети. Чтобы мы его искали, высунув языки и сбиваясь с ног. Во время войны мы тоже придумали нечто подобное: операцию «Мясной фарш». Ее проведение нас кое-чему научило: из подробностей, которым ты должен поверить, можно многое извлечь. Ты же знаешь, как работает Контора. Сотрудники департамента Информации предпочитают легенды. Правда прямолинейна. А они любят выглядывать из-за угла.
Ривер привык разбираться в путаных заявлениях деда.
– То есть если тебе подсовывают заведомо ложную информацию, это еще не означает, что в ней не содержится чего-то стоящего.
– Если московский Центр говорит, мол, смотри сюда, то самым разумным будет поглядеть в противоположном направлении, – согласился С. Ч. и добавил таким тоном, будто обнаружил глубоко запрятанный секрет: – В игры играли, понимаешь. И продолжали в них играть даже после того, когда все, что у них было, оказалось доступно всем.
В камине затрещало полено, и старик взглянул на пламя. Ривер с любовью смотрел на деда и думал то, что всегда приходило ему в голову, когда они беседовали на эти темы: жаль, что он в то время не жил. А то бы принял участие. Мысли об этом были единственным, что удерживало его в Слау-башне и заставляло послушно исполнять приказы Джексона Лэма.
– Значит, было досье, – сказал он. – На Александра Попова. Пусть даже он выдумка. И что говорилось в досье?
– Ох, господи, Ривер, я десятки лет о нем не вспоминал, – сказал С. Ч. – Погоди-ка. – Он вгляделся в огонь, будто ждал, что в нем появится изображение. – Сведения были обрывочными. Как лоскутное одеяло. Но мы знали место его рождения. Точнее, думали, что оно нам известно… ну, ты понял, не будем снова о том же. Короче, он якобы родился в одном из закрытых городов. Знаешь про такие?
Смутно.
– Закрытые города были оборонными исследовательскими центрами, которые обслуживались гражданским населением. Попов родился в Грузии. В городе, у которого не было названия, только номер. ЗТ-пять-три-два-три-пять или что-то в этом роде. Население – тысяч тридцать или тридцать пять. Научные сотрудники, обслуживающий персонал и военные, которые держали всех под контролем. Как и большинство таких городов, этот возник после войны, когда в СССР развернулась масштабная программа по разработке ядерного оружия. Этим и занимались в городе. Он… он возник не сам по себе, его построили специально. Завод по производству плутония.
– ЗТ-пять-три-два-три-пять? – повторил Ривер, который любил упражнять память.
Дед взглянул на него:
– Или что-то в этом роде. – С.Ч. снова отвернулся к огню. – Они все были под номерами. – Он выпрямился в кресле, а потом встал.
– Что с тобой?
– Я… просто… Все в порядке. – Старик наклонился к дровяной корзине и вытащил из нее длинный прутик. – Ну, давай, – пробормотал он. – Давай-ка вызволим тебя отсюда. – Он поднес прутик к огню.
Ривер сообразил, что дед увидел жука. Несчастное насекомое сновало по верхнему полену в камине. Несмотря на жар, дедова рука не дрогнула. Он протянул прут так, чтобы его кончик уперся в то место, куда в очередной раз метнется жук, и тогда, наверное, насекомое благодарно взберется по прутику, как по тросу, сброшенному из вертолета. Интересно, как будет deus ex machina
[12] на языке насекомых? Но у жука не было слов, латинских или еще каких-нибудь; не замечая предложенного пути к спасению, он взобрался на самый кончик полена, на миг замер и вспыхнул, охваченный пламенем. Дед Ривера молча швырнул прутик в огонь и снова уселся в кресло.
Ривер хотел что-то сказать, но потом заменил слова покашливанием.
– Все это было давно, еще когда Контору возглавлял Чарльз. Под конец ему все это очень не нравилось. Жаловался, что все теряют время, играя в дурацкие игры, когда идет настоящая война, хотя ее и не замечают, – сказал С. Ч. чуть измененным голосом, имитируя манеру речи человека, которого его собеседник никогда не встречал.
Когда-то, в незапамятные времена, Чарльз Партнер возглавлял Контору.
– А Дикки Боу заявил, что именно этот человек его похитил.
– Да. Впрочем, тогда еще точно не установили, что Попова не существует. Вот Дикки и решил им воспользоваться как алиби для оправдания своих грешков. Он ведь и пил, и по бабам шастал, а когда дотумкал, что переполошил всех своим отсутствием, то выдумал всю эту историю с похищением.
– А выяснили, чего хотел Попов? Зачем ему было похищать бегунка?
