– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего коллеги, – сказал он. – Мистера Хардинга?
– Харпера.
– Да-да, простите, Харпера. Вы были близки?
– Мы работали вместе.
– Именно на работе я обзавелся самыми близкими друзьями, – сказал он. – Наверняка вам его очень не хватает. Давайте помянем его.
Он снова поднял бокал. Помедлив, Луиза подняла свой.
– За мистера Харпера, – сказал Пашкин. – Светлая память.
– За Мина.
– Я уверен, что он был очень хорошим человеком. – Он отпил вина.
Помедлив, Луиза тоже сделала глоток.
Официант принес заказ и начал расставлять на столе. От вида и запаха еды Луизу замутило. Она только что помянула Мина с человеком, который, по ее мнению, был виновником его смерти. Нет, рвотные позывы надо немедленно подавить, впереди еще целый вечер. А Пашкина надо развлекать, флиртовать с ним, пока они не поднимутся к нему в номер. Тогда и приступим к делу.
Она хотела знать кто. И хотела знать почему. Ответов на эти вопросы потребовал бы и Мин, будь он жив.
– Что ж, – сказала она далеким голосом, кашлянула и повторила: – Что ж. Вас устраивают планы на завтра?
Он погрозил ей пальцем, как суровый священник:
– Луиза, о чем мы с вами только что говорили?
– Я просто вспомнила здание. «Иглу». Впечатляет, не правда ли?
– Прошу вас, отведайте. – Он положил ей на тарелку какие-то закуски.
Голода она не ощущала, хотя что-то глодало ее изнутри, вот только едой этой боли не притупить. Луиза натянуто улыбнулась, подумав, что выглядит жутковато; уголки рта словно бы растянули рыболовными крючками. Несмотря на свое несметное богатство, Пашкин, как настоящий джентльмен, сделал вид, что ничего не заметил.
– Разумеется, впечатляет, – сказал он, и Луиза мысленно встряхнулась: он говорил об «Игле». – Неприкрытый капитализм, бесстыдно вознесшийся над городом. Я полагаю, о Фрейде сейчас упоминать без надобности.
– Да, покамест рановато, – машинально ответила она.
– Однако же без него не обойтись. Где деньги, там и секс. Прошу вас, отведайте. – Он шевельнул вилкой.
Прозвучало так, будто он приготовил все своими руками, и Луиза решила, что это еще один признак богатства: начинаешь считать себя источником всех удовольствий окружающих.
Она начала есть. Язык отказывался разбираться во вкусе гребешков, политых каким-то ореховым соусом. Однако же гложущая боль внутри, которую не могла притупить еда, немного утихла, словно бы отступила. Еще кусочек. И еще. Чувство голода вполне простительно.
– А там, где секс, всегда возникают проблемы, – продолжил он. – Я заметил, что по всему городу расклеены плакаты и в новостях постоянно говорят о демонстрации протеста. «Остановите Сити». Ваше начальство в Министерстве энергетики этим не обеспокоено?
Эта шутка начинала надоедать.
– Да, время не самое подходящее. Но нашей завтрашней поездке ничего не помешает.
– Странно, что власти разрешили провести демонстрацию в рабочий день.
– Организаторы посчитали, что не имеет смысла митинговать в Сити в выходные, когда все банкиры уезжают за город.
В сумочке Луизы зажужжал телефон – пришла эсэмэска. Луиза ни от кого сообщений не ждала и читать их не хотела, поэтому невозмутимо проткнула вилкой еще один гребешок.
– А беспорядков не ожидается? – спросил Пашкин.
На прошлых демонстрациях били окна и поджигали автомобили, но в разумных пределах.
– Подобные мероприятия проводятся под надзором полиции. Жаль, конечно, что все так совпало, но с этим ничего не поделаешь. Однако же никаких осложнений для вас не возникнет.
Аркадий Пашкин глубокомысленно кивнул:
– Я целиком и полностью полагаюсь на вас и уверен, что вы с вашим коллегой обеспечите мою безопасность.
Она улыбнулась, на этот раз гораздо естественнее. Может, оттого, что знала: после сегодняшнего вечера Пашкин уже ни в чем не сможет положиться на нее.
Если останется жив, конечно.
Ривер почему-то думал, что на другой стороне все будет иначе – проще и легче. Вслед за Гриффом он пробрался сквозь густые заросли, протиснулся в прореху ограды и обнаружил, что все осталось по-прежнему, только тропа исчезла, а грязи стало больше.
– И куда теперь? – тяжело дыша, спросил он.
– Основной комплекс – в двух милях отсюда. – Грифф махнул рукой, но Ривер так и не понял, в какую сторону. – Через полмили будут заброшенные казармы. Полуобвалившиеся. С заброшенными зданиями всегда так.
– А ты часто здесь бываешь?
– Да как в голову взбредет. Здесь кроликов хорошо ловить.
– И как еще сюда можно забраться?
– Ну, вот здесь – самый легкий путь. Был еще один лаз, недалеко от Апшота, надо было просто выдернуть столб из ограды – и никаких проблем. Но потом там все зацементировали.
Они двинулись дальше. Под ногами чавкала грязь. Ривер оскользнулся на склоне и едва не упал. Грифф его подхватил:
– Осторожнее!
Тучи разошлись, и сквозь туманную пелену пробился серебристый свет. Впервые после ухода из паба Ривер наконец-то ясно увидел лицо Гриффа – тот ухмылялся во весь рот; под серой всклокоченной шевелюрой на сером щербатом лице отраженной долькой луны серели зубы.
У подножья холма чернели тени. Поначалу Ривер не разобрал, деревья это или здания, но потом сообразил, что там и то и другое: четыре корпуса без крыш, из которых торчат призрачные ветви, раскачиваясь под ветерком, словно бы приглашая его вперед. Потом в небе что-то сдвинулось, и лунный свет рассеялся.
– Значит, ни у кого не получится пробраться на полигон, не зная дороги.
– Может, и получится. Если повезет. И если ума хватит. Точнее, и то и другое.
– Ты тут ни на кого не натыкался?
– Боишься? – фыркнул Грифф.
– Нет, просто интересно, как здесь с охраной.
– Полигон патрулируется, кое-где расставлены ловушки. В основном у базы.
– А здесь ловушки есть?
– Узнаешь, если наткнешься.
Вот смеху-то будет, подумал Ривер.
Балансируя вытянутыми руками, он пошел вслед за Гриффом к заброшенным казармам.
– Кстати, позвольте поинтересоваться, – сказал Пашкин. – Вы не замужем?
– Замужем. За работой.
– А эсэмэски вам шлет ревнивый любовник?
– У меня нет любовника, тем более ревнивого.
Она получила еще три сообщения, но читать их не стала.
Они разделались с закусками и с основными блюдами; выпили первую бутылку и почти закончили вторую. Впервые после гибели Мина Луиза поела как следует. И не задешево. Впрочем, цена не волновала Аркадия Пашкина, владельца нефтяной компании. Интересно, а прикидывают ли стоимость своего последнего ужина те, кого ждет смертная казнь? Может, по пути на эшафот передают благодарности шеф-повару? Наверное, нет. Впрочем, у таких есть оправдание – они знают, что приговорены.
