Она ослепит его перечным газом, свяжет по рукам и ногам пластиковыми стяжками. Потом ей понадобится полотенце и шланг от душа. В Конторе обучали, как выдерживать допросы, что на деле являлось обучением методам ведения допросов. Пашкин – крупный, здоровый мужик, но не выдержит и пяти минут. А когда она выяснит, как убили Мина и кто из громил был исполнителем, то разделается и с Пашкиным. В номере найдется чем воспользоваться. Канцелярский нож. Какой-нибудь шнурок. В Конторе учат пользоваться подручными средствами.
– А вы не хотите узнать побольше обо мне? – спросил он.
– Аркадий Пашкин, – процитировала она. – Дважды женат, дважды разведен, не испытывает недостатка в привлекательных спутницах.
Он запрокинул голову и расхохотался в полный голос. Все посетители в ресторане уставились на него. Мужчины недовольно морщились, женщины смотрели с неприкрытым интересом, долго не отводя глаз.
Отсмеявшись, он промокнул губы салфеткой и сказал:
– Похоже, меня нагуглили.
– Такова цена славы.
– И вас это не смущает? В смысле, мой имидж плейбоя?
– Привлекательная спутница – неплохой комплимент, – сказала она.
– Вы его заслуживаете. А что касается «не испытывает недостатка», то журналистам свойственно преувеличивать. Ради броских заголовков.
Подоспевший официант спросил, не угодно ли мадам и сэру ознакомиться с меню десертов, и удалился принести меню.
– Или лучше прогуляемся через парк? – предложил Пашкин.
– Да, пожалуй, – сказала она. – Только дайте мне пару минут.
Туалетная комната располагалась в цокольном этаже; туда вела лестница. Рестораны с «туалетной комнатой» занимали высшую ступень ресторанной иерархии. В этой были старомодные цинковые раковины на деревянных тумбах, рассеянный свет, льстящий посетителям, и настоящие полотенца – льняные, а не бумажные, и не электросушилки. Кроме Луизы, в туалете никого не было. Откуда-то доносились приглушенное позвякивание столовых приборов, обрывочный, заговорщический шорох слов, сиплый гул очистителей воздуха. Луиза закрылась в кабинке, справила нужду, проверила сумочку. Пластмассовые стяжки выглядели хлипкими и непрактичными, но на поверку выяснялось, что они очень прочны. Если их затянуть на запястьях, то высвободиться можно, лишь разрезав ремешки. Этикетка на перечном баллончике предупреждала о серьезных повреждениях при попадании в глаза. Ну, что кивнуть, что подмигнуть – никакой разницы.
Луиза вышла из кабинки. Вымыла руки. Вытерла их настоящим льняным полотенцем. Вышла из туалетной комнаты в коридор, где ее схватили и втянули через другую дверь в тесный темный чулан. Чья-то рука сдавила горло Луизы, чья-то ладонь зажала рот, и кто-то прошептал в самое ухо:
– Дай-ка сюда сумочку.
Каменистую почву у подножья холма покрывали редкие пучки травы. Где-то журчала вода. Глаза Ривера привыкли к темноте, а может, просто было на что смотреть. Прямо перед ним был первый дом, похожий на сломанный гнилой зуб – за обвалившейся стенкой виднелось дупло внутри. В верхней половине дома торчали деревянные балки, поддерживающие исчезнувший второй этаж, а пол усыпали кирпичи, битый кафель и обломки каменной кладки. Другие здания, метрах в ста от него, выглядели так же. В доме что-то шелестело – там раскачивалось дерево, царапая ветвями остатки стен.
– Это была ферма? – спросил Ривер.
Грифф не ответил и, взглянув на часы, направился к самому дальнему зданию.
Ривер не последовал за ним, а прошел на задворки первого дома. Дерево росло внутри, раскинув крону над высокой уцелевшей стеной. Наверное, оно там давно растет, подумал Ривер и пришел к заключению, что дома забросили несколько десятков лет назад. Судя по всему, в последнее время здесь никто не появлялся. На земле виднелись следы старого кострища, давным-давно остывшая зола.
Если мистер Эл проявлял какой-то интерес к полигону, то, возможно, встретился со своим человеком здесь, в этой долине, среди торжествующих деревьев и разрушенных домов. Интересно, патрулируется вся территория или только периметр? Скорее всего, Грифф это знает. А куда делся Грифф?
Ривер вернулся к фасаду дома, никого не увидел в темноте, но окликать Гриффа не стал, а поднял с земли обломок кирпича и запустил его в стену. Громкий стук должен был привлечь Гриффа, однако Грифф не появлялся. Ривер выждал минуту, потом подобрал еще один обломок кирпича и снова швырнул в стену. Посмотрел на часы. До полуночи оставались секунды.
Темнота исчезла, будто кто-то щелкнул выключателем. Над головой послышалось громкое шуршание, будто резко разрывали бумагу, и возник сияющий шар. Шар завис в небе, заливая окрестности призрачным светом, и ландшафт тут же переменился: полуразрушенные дома, деревья-завоеватели, выбоины и кочки – все стало странным, словно бы инопланетным, неземным. Сияние было оранжевым, с зелеными отблесками. Шум прекратился. Что за чертовщина? Ривер резко обернулся, а мир вздрогнул от пронзительного вопля банши, такого громкого, что пришлось заткнуть уши. Вопль завершился ужасающим грохотом непонятно где. Едва утихло эхо, как в ночи вспыхнул еще один шар, и теперь Ривер успел заметить, как темноту перечеркнул огненно-красный шрам, отпечатавшийся под зажмуренными веками. И еще. И еще. От первого взрыва содрогнулась земля, мимо пронесся порыв жаркого ветра. Второй, третий, четвертый взрыв чуть не сбили Ривера с ног. Руины домов – ненадежное укрытие, но ничего другого тут не было.
Ривер перепрыгнул кусок обвалившейся стены, приземлился на груду битого кафеля и припал к земле. Яростный грохот не умолкал. Ривер пополз к дереву, потому что в тот миг не мог представить себе, где бы еще спрятаться. Он зажмурился и сжался в комок. Ночное небо шипело и бурлило зловещими огнями.
Господи, подумал Ривер той частью рассудка, которая не вопила от ужаса. Чтобы пробраться на полигон, он выбрал именно ту ночь, когда проводили учебные стрельбы…
Очередной взрыв тряхнул его, из груди вышибло воздух, и Ривер больше ни о чем не думал.
11
Сегодня он будет разбивать сердца.
Для него это было в новинку. Родерик Хо прекрасно владел изящным искусством разрушения: уничтожал кредитные рейтинги, портил резюме, подтасовывал фейсбучные статусы и отменял платежи. Он систематически саботировал офшорные налоговые схемы своих бывших одноклассников – ну что, мудаки, кто тут теперь фрик? – и однажды сломал руку: жертве было шесть, ему восемь; это явно был несчастный случай. Но сердец он еще никогда не разбивал. Сегодня он займется этим в первый раз.
Родди познакомился с Шаной – точнее, он заметил Шану – на Олдерсгейт-стрит; они оба шли на работу, и Шана не обратила на него почти никакого внимания. Нет, почти – не то слово. Она вообще не обратила на него внимания. Зато он обратил и во второй раз увидел ее, потому что выискивал ее взглядом, а в третий раз уже просто ждал, но не в таком месте, где она бы его увидела. Он проследил за ней до самого офиса – секретарского бюро неподалеку от Смитфилда. В Слау-башне он первым делом зашел на веб-сайт бюро и в списке сотрудников отыскал фотографию улыбающейся незнакомки. Шана Беллмен. После этого Родерик Хо бегом отправился в «Фейсбук», где выяснил, что Шана любит заниматься фитнесом, поэтому тут же начал проверять списки членов ближайших спортклубов и в третьем обнаружил домашний адрес Шаны. Еще через пару часов они стали лучшими друзьями, то есть Родди Хо теперь знал о Шане абсолютно все, включая имя ее бойфренда.
