Поскольку ей было известно, что секрет незаметного передвижения заключается не в том, чтобы двигаться как можно тише, она решительно вышла на лестницу и приложила ухо к двери кабинета Хо. Услышала невнятный шепот. Что именно говорили, она не разбирала: реплики Кэтрин звучали тихо, а Хо заполнял паузы молчанием. Единственным отчетливым звуком был скрип. Негромкий. К сожалению, он раздался за спиной Ширли.
Она медленно обернулась.
На верхней лестничной площадке стоял Джексон Лэм и смотрел на Ширли как волк, только что отогнавший нерасторопную овцу от стада.
Они возвращались пешком через парк. Шум уличного движения напоминал неумолчный гул мошкары, в небе кружили самолеты, дожидаясь своей очереди на посадку в Хитроу. Аркадий Пашкин взял Луизу под руку. Полегчавшая сумочка, в которой остались мобильный, помада и кошелек, тихонько постукивала о бедро Луизы. Зато сердце Луизы колотилось как сумасшедшее.
Пашкин говорил что-то об очертаниях деревьев, о том, как свет фонарей, пляшущий среди дрожащей листвы, напоминает промелькнувший призрак. Все это звучало очень по-русски. Раздался мотоциклетный выхлоп, и Пашкин на миг сдавил пальцами руку Луизы, хотя ничего не сказал; немного погодя он снова легонько сжал ей руку, показывая, что внезапный хлопок его не встревожил, что это просто совпало с его личным желанием сжать ей руку.
– Поздно уже, – сказала Луиза, словно из глубины балагана кривых зеркал.
Они вышли на тротуар. Мимо грохотал поток черных такси, изредка прерываемый двухэтажными автобусами. Лица за тонированными стеклами взирали на яркий лондонский парад.
– С вами все в порядке, Луиза? – то ли спросил, то ли переспросил Пашкин.
Все ли с ней в порядке? Такое ощущение, что ее опоили наркотой.
– Вам холодно.
Он набросил ей на плечи свой пиджак, как настоящий джентльмен, каких больше не бывает, ну или как тот, кто хочет казаться таковым, имея в виду затащить тебя в койку.
Они приблизились к отелю, где на широком тротуаре перед входом стояла шеренга терракотовых вазонов, и Луиза остановилась, а Пашкин невольно потянул ее за руку, а потом тоже остановился.
Его лицо выражало вежливое удивление.
– Мне пора, – сказала она. – Завтра очень много дел.
– А может, все-таки выпьем по рюмочке?
Интересно, на скольких языках он может это сказать?
– Нет, не сейчас.
Она скинула с плеч его пиджак, Пашкин протянул за ним руку и окинул Луизу холодным взглядом, будто заново оценивая все сказанное этим вечером. Очевидно, он пришел к выводу, что не допустил никаких ошибок; что неудовлетворительное завершение встречи вызвано тем, что Луиза предоставила ему заведомо неверные исходные данные.
– Извините, – сказала она.
– Ничего страшного, – с легким поклоном ответил он.
Я хотела подняться в номер. Его, человека, у которого денег больше, чем у королевы, это нисколько бы не удивило. Я хотела подняться в номер, выпить рюмочку, трахнуться, если возникнет такая необходимость. Все, что угодно, лишь бы связать его по рукам и ногам, как рождественского индюка, и выбить из него ответы. Например, что такого узнал Мин, из-за чего ему пришлось умереть?
– Позвольте взять вам такси.
Она поцеловала его в щеку.
– Этим дело не закончится, – пообещала Луиза, но, к счастью, он понятия не имел, что именно она имела в виду.
В такси она попросила водителя остановиться сразу же за углом. Таксист трагически вздохнул, но, заметив выражение ее лица, остановил машину. Луиза вышла из такси, и ночной воздух показался ей чем-то новым, незнакомым, темным и горьким на вкус. Такси отъехало. За спиной послышались шаги. Луиза не обернулась.
– Ты все-таки одумалась.
– Другого выбора у меня не было. Ты у меня все отобрал.
О господи, можно подумать, что она – капризная школьница.
По-видимому, Маркус так и подумал.
– Ну, на телефонные звонки ты не отвечала, – сказал он. – Может, я и позволил бы тебе попробовать, но, по-моему, для тебя все закончилось бы серьезным увечьем. Или смертью.
Луиза не ответила. Сил у нее не осталось. Она готова была спрятаться под одеяло и надеяться, что новый день никогда не настанет.
По Парк-лейн громыхали машины, а в темном небе бороздили тучи самолеты, мерцая хвостовыми огнями, яркими, как рубины.
– Метро вон там, – сказал Маркус.
Шана превратилась в воспоминание. Бойфренд получил отсрочку. Сладкая парочка проведет еще одну ночь в своем дебильном раю, потому что Родди Хо пришлось срочно заняться другим делом.
…Когда-нибудь он пригласит Кэтрин Стэндиш к себе в кабинет и подробно объяснит ей, почему он совершенно не обязан делать все, что она просит. Разговор будет коротким и, несомненно, закончится для нее слезами, так что, нетерпеливо предвкушая такой финал, Родди начал вводить в компьютер полученные от нее фамилии и дальше делать все, что она просила.
А поскольку Родерик Хо был тем, кем был, поставленные перед ним компьютерные задачи постепенно обволокли его и затмили копившуюся внутри обиду. Кэтрин мелькнула в зеркале заднего вида, а потом и вовсе исчезла, и список фамилий стал следующим уровнем онлайновой игры, в которую постоянно играл Родди.
Как обычно, он играл, чтобы выигрывать.
– Она подслушивала твой разговор с Хо, – сказал Лэм. – Под дверью.
– Под той самой дверью, за которой была я, когда ты ее за этим застукал, – сказала Кэтрин. – Вот только я почему-то не слышала, как ты ее четвертовал.
– У нее была уважительная причина.
Кэтрин ждала продолжения.
– Она хотела узнать, о чем вы разговариваете, – добавил Лэм.
– Ну тогда конечно, – согласилась Кэтрин. – Думаешь, это ее Леди Ди к нам заслала?
– А ты как думаешь?
– Есть и другие кандидаты.
– Значит, ты считаешь, что это Лонгридж. Ты что, расистка?
– Нет, я…
– Это куда хуже, чем валить все на лесбиянку, – заявил Лэм.
– Я рада, что мы с тобой составили оценочную шкалу дискриминации.
– Хо изучает апшотский зоопарк?
Стэндиш привыкла к тому, что Лэм сменяет темы без предупреждения.
– Я сделала все, что могла. Там большой список, но особых подозрений никто не вызывает.
– Проще было подключить Хо с самого начала.
– С самого начала ты вообще не хотел, чтобы этим кто-то занимался, – напомнила она. – Ривер с тобой связывался?
– Да, днем.
– У него все в порядке?
– А что с ним может случиться? Что бы там ни происходило, убивать Картрайта никто не собирается.
