– А ты ходишь в школу? – спросила она у Луиса – тот сидел напротив.
Тетя Клара с мужем – все еще непривычно называть его дядей Оливером, хотя муж тети им дядя – разговаривали со слугами о чем-то важном. Чтобы их не отвлекать, Лили говорила тихо. Еще ей показалось, тетя не хочет, чтобы девочки вообще разговаривали с Луисом – или, по крайней мере, она должна слышать все разговоры.
Луис удивленно посмотрел на девочку, будто бы думал, она немая.
– Я спросила, ходишь ли ты в школу, – повторила Лили и улыбнулась. Вот глупый мальчишка! Неужели он думает, что она просто так сдастся?
Луис насупился:
– Конечно, хожу. Сейчас каникулы. Но вам туда не попасть. Это школа-пансион для мальчиков.
Лили гордо вскинула голову. Да, они с сестрой только что приехали в этот дом, их никто не знает, но это не значит, что им можно грубить!
«Это скоро кончится! – напомнила себе Лили. Надо обязательно узнать, в какой тюрьме находится отец. – А что потом?» – мрачно подумала она.
Казалось, красные стены давят на нее, разбивают все надежды и планы. Но надо не просто найти отца – вряд ли он сможет помочь Джорджи, если останется за решеткой. Надо вытащить его из тюрьмы. Вдруг мысль об освобождении волшебника из особой секретной тюрьмы показалась Лили куда безумнее, чем раньше.
Лили возила рыбу по тарелке. Странный у лосося цвет, похож на трико телесного цвета, которые надевают акробаты для выступлений. Девочка загнала остаток ужина под широкий столовый нож. Есть совершенно не хотелось. Она загрустила, вспомнив о театре – не надо было оттуда уходить!
В ногу Лили ткнулся холодный нос, и девочка улыбнулась. С тарелки для хлеба она взяла булочку и как можно незаметнее сунула ее Генриетте – та неодобрительно фыркнула. Сэм разбаловал ее, угощая мясным пирогом, и собака отвыкла от простых булочек.
Казалось, ужин никогда не закончится: расстроенная Джорджи сидела ссутулившись рядом с сестрой, недовольный Луис – напротив Лили. Наконец тетя Клара встала и кивнула девочкам, чтобы те следовали за ней.
В темном доме мерцали золотые узоры на мрачных обоях и царила странная тишина. Лили думала, что здесь множество слуг, поэтому везде должны быть слышны шаги, но, кажется, слуги избегали встречи с хозяйкой.
– Я попросила экономку подготовить для вас комнату, – сказала тетя Клара, шелестя тяжелыми юбками. – Вы же в одной комнате спали в… – Казалось, она боялась произнести слово «театр». – Там, где жили раньше.
– Да, спасибо, – прошептала Лили.
Тетя открыла дверь, Лили зашла в комнату и в восторге замерла. Ей показалось, что она раза в четыре больше ее спальни в Меррисоте. Девочка боялась, что тетя отправит их ночевать на чердак – мол, родственницы не ахти какие, но она этого не сделала.
– Я вас оставлю, так что располагайтесь. Я дам объявление, будем искать для вас гувернантку. Сэр Оливер прав. Мы не можем ввести вас в общество без подготовки.
– Ввести нас в общество? – пробормотала Лили, когда за тетей закрылась дверь. – Я не хочу, чтобы меня вводили в общество! Не хочу! А то еще превращусь в одну из тех глупых девчонок, что приходили к нам на представления, все в шелках и с перьями на голове. Уж лучше вернуться к маме! – Джорджи охнула, и Лили недовольно нахмурилась. – Ладно, ладно! Мама не лучше. Но здесь ужасно! Мне даже дышать трудно, тут все в магии.
Генриетта устроилась на бархатной софе у окна:
– Думаю, твоя тетя боится волшебства. Она использует магию, чтобы от нее же и избавиться. Странно, что леди Клара еще не сошла с ума. Весь дом пропитан ее страхом. Это очень ослабляет дух. А для тебя – хорошее упражнение, не поддавайся этому страху.
– У нас одно утешение – мы тут ненадолго… – Лили вздохнула.
Джорджи села рядом с Генриеттой и посмотрела в окно на улицу, залитую солнцем:
– Не думаю, что она что-то знает. Она же отреклась от магии. Да и как мы у нее спросим? Она не будет говорить с нами о нашем горе-отце… Он в тюрьме, и этим он ее скомпрометировал – тетя стесняется родства с ним. Она сказала, что не разговаривала с нашей мамой больше десяти лет – наверняка разорвала с ней все связи сразу после ареста папы!
Лили села на пол у шезлонга и прислонилась щекой к Генриетте.
– Знаешь, может, это тетя сдала отца полиции. Хотела доказать, что действительно отказалась от магии. А предательство волшебника – лучший способ это сделать…
Генриетта недовольно зарычала:
– Если она дала показания против вашего папы, что вполне возможно, тогда она точно знает, где его искать.
– Нам надо обязательно это выяснить! – твердо сказала Лили.
* * *
Решение, принятое Лили в тот день, конечно, замечательное, только вот леди Клару они вообще не видели. Распорядок дня светской дамы очень отличался от распорядка дня ее юных племянниц. Оказалось, леди Клара не выходит завтракать – завтрак ей приносят в постель, она никогда не обедает, а ужинать предпочитает на светских приемах, поэтому каждый вечер уезжает из дома. Лили и Джорджи общались с тетей записками – молчаливая служанка время от времени просовывала их под дверь. На столике из инкрустированного дерева, что стоит около софы, появилась гора книг по этикету вместе с запиской: «Читайте книги, пока нет гувернантки». Шкаф был до отказа забит красивыми платьями с рюшами и бантиками, которые привезли на следующий день после приезда девочек к тете. Платья распаковывала служанка. Она была вежливой, но отвечала на вопросы односложно: «Мисс, я не могу это сказать», или «Нет, мисс», или «В самом деле, мисс». Лили это вывело из себя – что же это такое?!
Эта же служанка – ее звали Агнес – дважды в день водила девочек на прогулку в парк около дома. Она шла за ними с черным зонтом на случай дождя.
Никто не запрещал девочкам выходить из комнаты, но им этого и не хотелось, а если и выходили, то в столовую, но ужин им приносили в комнату, так как дядя и тетя ужинали вне дома.
– Я больше так не могу, – прошептала Лили на второй день и швырнула через всю комнату «Уроки элегантного общения для молодых леди».
– Можем позвать Агнес. Пора гулять. – Джорджи с любовью разгладила ткань, что лежала на ее коленях. Вместе с книгами девочкам принесли рабочую корзинку для рукоделия и книгу о вышивании. Лили уверена – сестра всем довольна – и от этой мысли поежилась.
– Я не хочу гулять! – выпалила Лили. – Я хочу домой! В смысле – в театр! – резко добавила она, увидев ужас в глазах Джорджи. – К маме я точно никогда не вернусь! Но этот дом просто ужасен! Он буквально давит на меня!
Дверь царапнули с другой стороны, она открылась, и на пороге появилась Генриетта.
– Где ты была?! – воскликнула Лили; собака, прижав уши, носом закрыла дверь и повернулась:
– Исследовала дом. Между прочим, этим должна заниматься ты! – пошла Генриетта в наступление. – Ты сама виновата, что чувствуешь себя здесь узницей. Прямо как отец в тюрьме.
