Он чувствовал, как она расслабляется. Жар обдал волной его тело, когда ее руки, такие нежные, стали ласкать его. Он сопротивлялся желанию ускорить дело и продолжал нежно трогать ее тело, которое таяло под его руками, как воск.
Тихие, нежные вздохи. Ласковое, неразборчивое бормотание. Долгие, томительные ласки. Сумерки сгустились. Было желание, но не было настоятельной потребности немедленно удовлетворить его. Было приятно, и хотелось продлить это состояние. Это было настоящее самозабвение. Они нежно ласкали друг друга, дрожа от наслаждения.
Когда же он наконец вошел в нее, она застонала и притянула его поближе. Ритм их движений был неторопливым и плавным, словно медленный танец. Но постепенно их движения стали ускоряться, и наконец они со стоном достигли высшей точки наслаждения.
Долгое время она лежала молча, ошеломленная. Он подарил ей неземное блаженство, но ведь и она ответила тем же. Хотелось бы ей знать, как же теперь можно избежать того, чтобы не влюбиться в этого человека?! Скорей всего ей это не удастся. Какая-то часть ее души дрожала от страха при мысли о потере только что обретенного блаженства. Сколько бы она ни напоминала себе, что ее жизнь идет именно так, как ей хочется, она не могла заставить себя всерьез подумать, как будет идти по жизни дальше без него. Но выбора у нее не было. Он должен будет уехать. А она должна будет выжить.
— Ты опять задумалась. — Он перевернулся на спину и протянул руку, чтобы привлечь ее к себе. — Я прямо слышу, как твои мозги шевелятся. — Истомленный наслаждением, он поцеловал ее волосы и закрыл глаза. — Скажи мне, какая первая мысль пришла тебе в голову после этого?
— Что? Я не…
— Нет-нет, никакого анализа. Это такой тест. Первая мысль, Милли. Ну?
— Я думала о том, что будет, когда ты уедешь, — услышала она собственный голос. — В Айдахо.
— А-а… — Он самодовольно улыбнулся. — Приятно слышать, что первая мысль была обо мне.
— Не будь нахалом, Айв.
— Хорошо. Так вот, я еще твердо не решил — когда. Надо сначала уладить некоторые дела.
— Например?
— Для начала — с тобой. Мы еще не назначили дату.
— Айв…
Он ухмыльнулся. Может быть, ему показалось, но в ее голосе послышалась скорее надежда, чем досада.
— Я становлюсь сентиментальным и не хочу терять Прекрасную Принцессу. Впрочем, об этом мы еще поговорим… Кроме того, я не закончил дела, ради которых приехал сюда.
Она подняла голову:
— Что ты имеешь в виду? Ты же нашел Рут.
— Этого недостаточно. — Его глаза сверкнули в полутьме. — Мы не взяли главаря. И пока не сделаем этого, дело не будет закрыто.
— Ну, это дело мое и департамента полиции. Личная месть у нас не практикуется.
— Я не говорю, что мной движет личная месть, — твердо ответил он, хотя на самом деле так оно и было. — Я просто должен завершить дело, Милли. И мне бы хотелось завершить его в сотрудничестве.
— А если я скажу — нет?
Он намотал прядь ее волос на палец и слегка подергал.
— Я приложу все усилия, чтобы заставить тебя изменить свое решение. Возможно, ты не заметила, но я могу быть очень настырным.
— Заметила, — пробормотала она. Но где-то внутри у нее вспыхнула радость при мысли, что их партнерство не кончается. — Думаю, что смогу вытерпеть тебя еще несколько дней.
— Отлично! — Он подвинулся так, чтобы переместить руку с ее талии на бедро. — А еще несколько ночей?
— Полагаю, что да. — Она улыбнулась плутовской улыбкой. — Если они будут не хуже этой.
— О, они будут, — кивнул он. — Это я тебе обещаю.
11
С диким криком Камилла вскочила с постели. Вне себя от ужаса и ярости, она отбивалась от рук, грубо обхвативших ее. Она чувствовала на себе эти руки, чувствовала, как они ощупывают ее, горячие, злые. Но в это время… Боже мой, в это время…
— Милли! — Айвор тряс ее, стараясь говорить спокойным голосом, хотя сердце у него колотилось так, будто хотело выскочить из груди. — Милли, проснись! Тебе приснился кошмар. Проснись!
Она постепенно выбиралась из цепких объятий сна, все еще борясь с ним, все еще судорожно всхлипывая. Реальность проступала тусклым светом сквозь темные глубины кошмара. Последним отчаянным усилием она схватилась за нее — и за Айвора.
— Ну-ну… — Все еще потрясенный ее криком, он баюкал ее, прижимал к себе и согревал ее тело, покрытое холодным потом. — Все в порядке, детка. Я с тобой.
— О Господи!.. — Она всхлипнула и уткнулась лицом к нему в плечо. Ее руки беспомощно обняли его шею.
— О Господи!.. О Господи!..
— Все в порядке. — Он продолжал гладить и успокаивать ее, чувствуя, как ее напряжение ослабевает. — Я с тобой. Тебе всего лишь приснился дурной сон.
Она выбралась из этого сна, но тут на нее снова нахлынул страх. Вся дрожа, она прильнула к нему, чтобы впитать в себя частичку его силы.
— Подожди минуточку… Сейчас я приду в себя.
Хватит дрожать, сказала она себе, хватит плакать. Страх сейчас пройдет.
— Ох, прости… Прости, ради Бога…
Но страх не проходил.
— Расслабься! — Она дрожит, как пойманная птичка, подумал он, и чувствует себя такой же хрупкой и беззащитной. — Хочешь, я включу свет?
— Нет. — Она сжала губы, стараясь не выдавать дрожь в голосе. Она не хотела света. Не хотела, чтобы он смотрел на нее, пока она не сумеет взять себя в руки. — Нет. Дай мне только воды. Я скоро буду в порядке.
— Сейчас принесу. — Он откинул волосы с ее лица и был снова потрясен, обнаружив, что оно залито слезами. — Сейчас принесу.
Когда он вышел, она подтянула ноги к груди. Возьми себя в руки, приказала она себе, роняя голову на колени. Она слышала, как вода льется из крана в стакан, видела луч света из двери ванной. Ей удалось сделать несколько долгих глубоких вздохов.
— Прости, Айв, — сказала она, когда он принес воду. — Я тебя разбудила…
Голос ее звучал уже спокойнее. Но вот руки все еще дрожали. Ему пришлось взять их в свои и поднести стакан к ее губам.
— Тебе приснился страшный сон?
Вода освежила ее пересохшее горло.
— Должно быть, так. Спасибо. — Она была смущена тем, что сама не может держать стакан.
Айвор поставил его на ночной столик и присел на кровать рядом с ней.
— Расскажи мне…
Она пренебрежительно повела плечами:
— Отнесем это на счет трудного дня и пиццы.
Очень твердо и очень нежно он взял ее лицо в свои ладони. Свет, все еще падающий из двери ванной, создавал в комнате уютный полумрак. Но даже и сейчас было заметно, как она бледна.
