– Это настоящее дерево? – спросила Джорджи, рассматривая огромную пальму, растущую, по-видимому, из пола. Генриетта подбежала к дереву и обнюхала его.
– Да, настоящее! – шепнула собачка. – Оно в горшке, его просто не видно, – добавила она и снова побежала между рядов с уютно устроившимися пассажирами, притягивая восторженные взгляды и принимая протянутые конфетки и кубики сахара.
– Похожая пальма была в театре. Помнишь? У жонглеров! Номер назывался «Тысяча и одна ночь». Интересно, дворец королевы Софии внутри так же красив, как этот корабль? – задумчиво спросила Лили и захлопала, когда на сцену вышла Колетта.
Публика была от Колетты в восторге. На лайнере она впервые попробовала петь оперные партии, чем просто восхитила пассажиров, мгновенно почувствовавших себя ценителями высокого искусства. Судовой казначей попросил Колетту дать днем еще один, внеплановый, концерт, хотя изначально все выступления назначили на вечер.
– И это просто восхитительно, я очень рада, – сказала Колетта, когда они с девочками вернулись в каюту. Генриетта осталась в коридоре и следила, чтобы Лили и Джорджи никто не заметил. – Только вот у меня с собой очень мало вещей, придется перешить какое-нибудь платье. Нельзя дважды надевать одно и то же!
– Мы поможем! – воодушевилась Лили. Она чувствовала себя виноватой – ведь это из-за них с сестрой в сундуках не хватило места для платьев, да и помочь с пошивом Лили не сможет, она совсем не умеет шить в отличие от Джорджи!
– Видели в первом ряду пожилую даму? Которая все время злится? – спросила Генриетта.
– Ты про даму с попугаем? – с улыбкой спросила Колетта. – Конечно, видела. Надо было одолжить у нее несколько платьев. Уверена: она носит парик. Эти фиолетовые волосы не могут быть настоящими!
Генриетта фыркнула:
– Мне тоже так показалось. Не уверена, что это парик, но волосы точно ненастоящие!
– О чем ты? – удивилась Лили, посмотрев на мопса.
Генриетта запрыгнула на кресло и застыла, будто фарфоровая. Она всегда так делала, когда собиралась сказать что-нибудь важное.
– Что-то с ней не так. Я не знаю, что именно, но в этой даме есть нечто странное.
Джорджи раздраженно покачала головой.
– Конечно, она будет странно себя вести, у нее такой отвратительный попугай! И деть его она никуда не может, мы ведь плывем в океане!
– Попугай мне тоже не нравится. – Генриетта, склонив голову набок, посмотрела на Лили. – В его запахе есть нечто необычное. В смысле, он вообще не пахнет, это и необычно. От попугаев всегда воняет. А когда два матроса гонялись утром за ним по палубе, у него ни одно перо не выпало!
Лили сглотнула:
– Хочешь сказать – на нем чары? Как на тете Кларе?
Одной лапкой Генриетта почесала ухо.
– Ах! Как чудесно! – блаженно прошептала она. – Да, возможно, и так.
Колетта нахмурилась.
– Чары? Что-то вроде маскировки? Что, хочешь сказать – на самом деле это не попугай, а голубь? – Колетта улыбалась, но Лили сразу же насторожилась.
– Нет, не голубь. – Генриетта, чьи широко распахнутые глаза делали ее похожей на сову, не отрывала взгляда от Лили. – Он похож на магическое создание. Возможно, когда-то он действительно был попугаем или голубем. Мертвым.
– Он… создание вроде Мартины? – тихо промолвила Лили. Она боялась произносить вслух эти слова. Страшилась, что они окажутся правдой. Девочка поежилась. В Меррисот их мать создала Мартину. Служанка, что вечно носила темную одежду, оказалась сгустком заклинаний. Мать отправила искать девочек, когда они сбежали из дома, именно ее. – Ты говорила, это очень сложная магия. Редкая и сложная. Только невероятно талантливые волшебники умеют ею пользоваться.
– Да. Мало кто рискнет сделать нечто подобное, – согласилась Генриетта. – Ты права.
– Что вы пытаетесь сказать? – Джорджи встала с кресла. В ярком свете лампы ее лицо казалось бледнее обычного.
Лили вздохнула, подошла к сестре и крепко ее обняла. Джорджи дрожала.
– Нам кажется, миссис Арчибальд не та, за кого себя выдает. Скорее всего, на ней, как и на попугае, наложены чары. Она маскируется. Единственный человек, способный сотворить такое заклинание, это наша мать.
У Джорджи подкосились ноги.
– Она выследила нас, – прошептала она.
Генриетта помотал головой:
– Нет. По-моему, она вас даже не заметила. Ни вас, ни Колетту, ни меня! – В голосе мопса послышалось негодование. – Меня легко узнать. Мартина видела меня в Лондоне. Но ваша мать пока не знает, что вы на лайнере. Нам просто повезло.
Джорджи недовольно посмотрела на собаку.
– Повезло?! Ты с ума сошла?! Она ведь охотится на нас!
Генриетта фыркнула.
– На тебя, а не нас. К тому же, я думаю, она сдалась. Либо у нее есть другой план. Может, в Нью-Йорке живут ее сообщники, которые тоже хотят убить королеву. Или она просто решила переехать, потому что устала скрывать свои способности. Может, вообще передумала участвовать в заговоре!
– Что-то мне в это не верится, – прошептала Лили.
Генриетта кивнула:
– Мне тоже. Но нам повезло, что мы ее заметили раньше, чем она нас. Проследим за ней.
– Нам нельзя попадаться ей на глаза, особенно тебе, Джорджи, – пробормотала Лили. Сестры присели на кровать. – Мама может почувствовать свои заклинания. И они ее тоже!
– Не понимаю, зачем ей маскироваться. – Колетта нахмурилась. Она начала смывать макияж, рассматривая себя в зеркале на туалетном столике. – Уф, при таком освещении я выгляжу просто ужасно! Неужели такая сильная волшебница, как ваша мать, не может попасть в Нью-Йорк при помощи заклинания? Ей ведь наверняка пришлось подделывать документы, чтобы купить билеты на корабль.
Лили и Джорджи обменялись грустными взглядами. Они обе вспомнили, как совсем недавно, пытаясь телепортироваться в театр, попали в никуда.
– Это очень сложная магия, от нее сильно устаешь. Мама могла бы убедить всех на борту, что она аллигатор, а не женщина, но выбрала способ попроще. Превратиться в пожилую ворчливую леди не так сложно, как кажется. К тому же никто не удивлен, что среди пассажиров есть такая вредная особа, это нормально, да и попугай отвлекает внимание от миссис Арчибальд. Подделать документы не составляет труда – мама все время писала письма другим магам, хотя это запрещено. Пенелопа и Кора Дисар рассказали нам про заговор. При поддержке таких могущественных волшебников, как Дисар, мама могла бы стать капитаном этого корабля! Джонатан Дисар ведь советник королевы, да?
Колетта кивнула:
– Я слышала о нем. Только он не волшебник, Лили. Он часто говорит, что магия развращает общество. В газетах писали, он хочет запретить магию раз и навсегда.
