Лили кивнула. Странно, что Роуз не сделала этого раньше, – это как раз в ее духе. Очень правильное решение. Если бы, конечно, их сейчас не пыталась найти сумасшедшая и жестокая волшебница. Роуз нужна им здесь и сейчас, в театре – кстати, на него стоило бы наложить охранные заклинания. Девочки надеялись на ее помощь.
Питер заинтересованно рассматривал Лили. Он забавно сдвинул брови – Лили это всегда смешило.
– Что случилось, Лили, цветочек мой? – спросил отец, обменявшись взглядами с Питером.
Лили посмотрела на отца, но ничего не произнесла. Она не знала, что сказать. В конце концов, Нерисса Пауэр не только ее мать, она еще и его жена. Интересно, папа скучал по ней, когда был заперт в темнице? Он возненавидел ее, узнав о заговоре против королевы, – но это единственное, в чем Лили была уверена.
– Твоя жена идет, – прямо ответила она.
– Нерисса? Сюда?
– Она мне приснилась. Прости, пожалуйста, – прошептала Лили.
– Нет-нет, ты не виновата. И как я сразу не подумал – конечно, заклинания с легкостью приведут ее сюда… – Он присел на угол низкого ящика, который готовил для фокуса, и Лили заметила, что Даниил вздрогнул. Нельзя сидеть на шкафах: никогда не знаешь, что может произойти, слишком сложные в нем механизмы. Но отец, кажется, ничего не заметил. – Нам надо защитить театр, – прошептал он, оглядываясь по сторонам и считая двери. Лили, правда, его больше не слушала.
Джорджи снова побледнела: легкий румянец, появившийся на ее щеках после вчерашнего заклинания, исчез. Она нервно мяла пальцы, а глаза ее бегали из стороны в сторону.
– Что, уже? – в ужасе вскрикнула Лили.
– Она рядом, – прошептала Джорджи.
Не об этом ее спрашивала Лили, хотя все понятно: Джорджи под властью темных заклинаний и ничего не слышит. Из ее ноздрей и рта вырвались тонкие струи розоватого пара, похожие на магический пар Аргентума. Возможно, именно так магия внутри Джорджи и научилась вырываться в змееподобной форме в большой мир – насмотревшись на дракона. Лили подошла к сестре, и пар закружился в ее волосах, покрывая их странной холодной липкой субстанцией. Лили понятия не имела, что это такое, – и Джорджи, наверное, тоже.
Розовой пленкой пар осел на губах, носу и глазах Лили. Почувствовав, что в жилах стынет кровь, девочка зажмурилась. Все мысли из ее головы будто бы испарились; их место заняло покорное осознание того, что ради сестры она сделает все, что угодно.
Питер вынул из кармана носовой платок и аккуратно вытер им лицо подруги, после чего быстро бросил его на пол – тот почернел и зашипел.
– С тобой все в порядке? Это было заклинание Нериссы, – прошептал отец, в ужасе уставившись на обгоревший платок – Думаю, она использовала кровь Джорджи, чтобы подчинить ее себе.
– Она забрала кровь из ее щек, – грустно ответила Лили. – Вчера, после того, как мы разорвали несколько нитей, Джорджи выглядела прекрасно! Но эта магия ее убьет! Джорджи! Джорджи! Что с тобой?
Лишь на долю секунды глаза Джорджи сфокусировались, но даже за такое короткое время Лили успела прочитать в них мольбу. «Помоги мне!» — испуганно закричала Джорджи – Лили услышала ее голос у себя в голове. «Уверена, она заставит меня сделать что-нибудь ужасное! Я не в силах помешать ей».
Лили взяла сестру за руку и вздрогнула – такой холодной оказалась ладонь Джорджи. Создалось впечатление, что темным заклинаниям не нужно было ее тело – духа, сущности было вполне достаточно. Они высасывали из нее всю жизнь и тепло. Лили обязана помочь сестре, защитить ее от заклинаний и мамы, но если Джорджи заснет, заклинания окажутся в ловушке. Так уже было: когда магия только начала проявляться, Джорджи намеренно падала в обморок, лишь бы никому не навредить. То же она сделала и у фонтана.
– Джорджи, закрой глаза! – крикнула Лили. – Может, у тебя получится им противостоять!
Глаза Джорджи закатились, и она потеряла сознание. Лили успела подхватить сестру и осторожно положила ее на пол. Кончиками пальцев она потерла веки сестры, представляя, как на длинных ресницах Джорджи серебрится сон, отгоняющий темную магию. Джорджи вздрогнула, и на мгновение ее губы растянулись в улыбке, но вдруг жизнь ее покинула, оставив после себя лишь бездыханное тело.
– Нерисса.
Лили еще не до конца привыкла к голосу отца, но его серьезный, настороженный тон ее искренне удивил и испугал. Она медленно обернулась и увидела, что в проходе посреди зала стоит мать. На ней – золотое платье, то самое, что Лили видела во сне. И мать ее снова улыбалась.
– Я искала тебя, Лили, – сказала она таким нежным голосом, что Лили покрылась мурашками. – Очень долго.
– Ты хотела сказать «Джорджи», – пробормотала Лили. Голос ее дрожал от страха. Неужели мать их перепутала?
– Мммм… – Ее голос сладкой струйкой, словно мед, проник в уши Лили. Никогда раньше мама не использовала на ней свои чары. Она ее даже никогда не замечала. – Да, сначала мне нужна была Джорджианна. Конечно, я смогла выследить ее благодаря заклинаниям, когда ты так любезно разбудила. Но, кажется, мне стоило уделять больше внимания тебе, Лили, а не Джорджи. Я выбрала не ту дочь.
Много лет Лили мечтала услышать эти слова. Она очень хотела стать для матери «той самой», завладеть всем ее вниманием. Лишь спустя годы она поняла, что на самом деле ей невероятно повезло – ее никто не замечал, никто не занимался ее воспитанием, и это ее спасло.
– Ты не получишь ни Лили, ни Джорджи, Нерисса. – Отец положил руки на плечи Лили, встав позади нее. В мгновение ока чары раскололись, и медовый голос матери показался Лили тошнотворным. Ее нежность была настолько наигранной, что Лили почувствовала себя глупо: как она могла поддаться этому заклинанию?!
– А она хороша, да? – прошептала Генриетта, сев около ног Лили. – Даже мне она понравилась. На мгновение. Но не волнуйся, Лили. Если что – я ее укушу!
– Пэйтон, любовь моя, ты оставил девочек мне. Это я занималась ими, пока ты строил из себя героя, – промурлыкала Нерисса.
– А ты решила вычеркнуть меня из своей жизни. Ты забыла все наши обещания и вступила в тайный сговор против королевы! – гневно бросил он ей в лицо.
Нерисса пожала плечами.
– Да, и именно заговорщики восстановят магию в правах и свергнут с престола тиранов, вернув стране былое великолепие!
– Наше былое великолепие – не более чем жизнь, полная свободы и роскоши, а еще угнетения наших людей, – выпалил он, но Нерисса лишь улыбнулась.
– Наших людей? Наши люди, Пэйтон, это маги – и все они со мной согласны.
– Я не согласна! – вдруг подала голос Лили.
Шурша по ковру подолом платья, мать подошла к сцене.
– Не волнуйся, дорогая, ты изменишь свое мнение.
– Нет! Никогда! – дрожащим голосом сказала Лили. – Я знаю, что королева София поступает плохо, но убивать ее – неправильно.
