– Боюсь, что нет, – покачал головой мистер Фаунтин.
– Даже варенье здесь не то, – продолжил сокрушаться посол. – Не знаю, что в него кладут. Вкус неправильный, и все тут. Как можно испортить апельсиновое варенье? Не понимаю.
– Может, они его травят. Я бы так и сделал, – прошептал Фредди Роуз, и та самым неприличным образом пролила чай мимо чашки на блюдце. Пока никто не видел, она быстро перелила его обратно в чашку и дала ее Фредди. От него не убудет. Дома судомойка Сара нарочно так делала с чаем, чтобы остудить его.
– Как давно вы служите британским послом? – спросил мистер Фаунтин, делая глоток чая и вежливо принимая от Роуз булочку с маслом. Булочка была довольно странной формы.
– Одиннадцать лет… – Лорд Линтон уныло смотрел на поднос с выпечкой – вся она была решительно чужестранного вида. Роуз она казалась очень аппетитной, но посол явно грезил о кексах с тмином или чем-то столь же простом, незамысловатом и – самое главное – английском.
– Какая это, однако, интересная должность! – Мистер Фаунтин старался говорить бодро, несмотря на печаль посла, которую усугублял свет свечей, плясавший на плотно закрытых ставнях. Было ясно, что лорд Линтон всеми силами пытался закрыться в своем маленьком замке и не впускать окружавший его город на воде.
– Варварский народ. Помешаны на магии и бесовщине.
– Бесовщине?! – пискнула Роуз. Об этом никто еще не упоминал.
– Именно. – Лорд Линтон воззрился на нее через монокль. – Крайне неподходящее место для благовоспитанных юных леди, – неодобрительно добавил он, оглядев ее и Беллу и, очевидно, решив, что они подпадают под это описание. Хотя ботинки Роуз явно вызвали у него сомнения.
Белла ущипнула Роуз и ухмыльнулась, будто хотела сказать: «Я же тебе говорила», – а потом поправила ей кружевной воротник.
– Вода здесь источает нездоровые миазмы, знаете ли, – продолжал посол. – Уныние. Меланхолию. Как я прожил эти одиннадцать лет, сам не знаю.
Мистер Фаунтин сочувственно кивнул:
– Вы в хороших отношениях со двором, милорд?
Роуз с надеждой подняла голову. Они наконец обсудят планы? Можно ли доверять лорду Линтону? Возможно, он даже знает, где остановились Госсамер и Венн. Сами они знали – или надеялись – только, что злодеи скрываются где-то в Венеции.
– Не хуже, чем хотелось бы – с этой-то кучкой поклоняющихся дьяволу торгашей. – Лорд Линтон позвонил в небольшой колокольчик, стоявший рядом с его креслом, и раздраженно смотрел на дверь, пока не появился одетый в черное слуга с шалью из овечьей шерсти. – А. Это Франческо. Мой дворецкий. Обращайтесь к нему с любыми вопросами об этом доме. – Посол укутался в шерстяную шаль и с благодарностью вздохнул. – Этот мерзкий холод. А сырость! Пробирает до костей.
Роуз рассматривала его круглыми от удивления глазами. Какая нелепость: такой благополучный человек отгораживается от мира в своем гнезде из шерстяных шалей и апельсинового варенья и отчаянно пытается воссоздать Англию в этих промозглых комнатах.
Когда Роуз проснулась на следующее утро, ее комната была полна странного, ясного, пляшущего света. Она сразу запаниковала: если уже светло, значит, она проспала, ведь ей надо было спуститься разжигать камины целый час назад. Затем она вспомнила, где очутилась. В резной деревянной кровати, в роскошной спальне, в палаццо британского посла, в Венеции. Она вздохнула, до сих пор не веря в это. Фарфоровая куколка, которую Роуз пристроила в углубление в резном изголовье, довольно улыбалась ей, глядя сверху вниз, как будто одобряла перемены в их положении. На минуту девочка задумалась, не стоит ли сшить кукле новое платье, красивее, чтобы она тоже больше не выглядела горничной, и ласково погладила фарфоровые волосы.
Роуз восхищенно провела рукой по шелковому одеялу и устроилась под ним поудобнее. Тут она поняла, что в комнате тепло, приподнялась на локтях и еле сдержала смех. Кто-то разжег огонь в ее спальне. Именно это – не то, что офицеры на корабле обращались к ней «мисс», и не то, что лорд Линтон счел ее юной леди, – заставило ее понять, как все изменилось. В ее комнату на цыпочках вошла служанка, вычистила золу из камина, развела огонь и снова тихонько вышла, а девочка даже глаза не открыла.
Где-то за расшитым пологом ее кровати раздался требовательный стук, и Роуз села. Она все-таки куда-то опоздала? Но тут отворилась маленькая потайная дверь, скрытая в обитой шелком стене, и в комнату заглянула Белла, еще в ночной рубашке.
– Можно залезть к тебе? – Не успев еще договорить, она уже забиралась к Роуз под одеяло. – Холодно. Лорд Линтон, конечно, странноватый, но насчет сырости он был прав. В этой комнате есть балкон?
– Я еще не смотрела. – Роуз взглянула в сторону окна. Вечером она открыла ставни, но почти ничего не увидела, кроме черных маслянистых струй воды. Но мягкий плеск баюкал ее всю ночь.
– В моей есть, но выходить на него пока слишком холодно. Окна выходят на боковую сторону дома, но канал немножко видно. На нем уже полно лодок, этих, изогнутых.
– Гондол.
Послышался царапающий звук, дверь приоткрылась, и в комнату заглянула горничная с серебряным кувшином на подносе. Очевидно, она уже заходила в комнату Беллы: увидев ее, служанка кивнула и улыбнулась, а рядом с кувшином на подносе стояли две бледно-розовые фарфоровые чашки.
– Что это? – прошептала Роуз Белле.
– Шоколад. И печенье, чтобы макать в него. Хорошо быть за границей. – Она потянулась за чашкой, и горничная чуть не замурлыкала. Уходя, она в знак почтения Белле поцеловала свою руку.
– Хватит очаровывать всех подряд, Белла, это нечестно.
– Я не нарочно, оно само… – Белла повернулась и умоляюще посмотрела на нее огромными голубыми глазами. Мысли у Роуз затуманились.
– Прекрати! – Она сердито встряхнулась. – Не смей!
– Молодец, – усмехнулась Белла. – А ведь я старалась изо всех сил. Ты нисколько не слабее меня, Роуз, просто не знаешь своих способностей. – Она задумчиво отпила шоколада и слизала коричневые усы острым розовым язычком. – Я все думаю, кто ты на самом деле. Волшебство не возникает само по себе. Такие, как мы, годами планируют удачный брак. Почти все семьи волшебников так или иначе приходятся друг другу родственниками. Фредди – редкий случай, его мама не волшебница. Видишь ли, в его семье было много браков между близкими родственниками, из-за этого его дядя Менандр страдал от жутких болезней. Пришлось искать свежую кровь. – Последние слова прозвучали многозначительным шепотом. – Так что я ума не приложу, как ты очутилась в этом кошмарном приюте.
Роуз поежилась. Тепло шоколада в фарфоровой чашке не согревало ее пальцы – им становилось только холоднее. Куда же делись ее родители? Она начинала подозревать, что с ними произошло нечто ужасное.
