Но потом Лори ласково прикоснулась к её руке, и янтарная дымка рассеялась:
– Это чары, Эмили. Не надо.
А ведь ей даже не нравится чай!
Эмили с грохотом поставила чашку обратно на полку и сердито взглянула на Юлу:
– Никогда так не делай! Могла бы просто сказать, что не хочешь делиться своим секретом. Не обязательно было меня зачаровывать. И я не люблю чай. Он невкусный!
– Не пытайся нас заколдовать, Юла. – Лори закатила глаза. – Всё равно у тебя ничего не получится. И в любом случае мы всё узнаем.
Юла пожала плечами:
– Конечно узнаете. Когда я сама разрешу. Я что хотела сказать, пока вы меня не прервали… Я думаю, надо прямо спросить у родителей, что происходит. Сегодня за ужином.
Эмили судорожно сглотнула и слабо кивнула. Она боялась, что всё будет так, как в тот вечер, когда она узнала правду о своей семье. Но она тоже ненавидела секреты. Ей очень хотелось знать, что происходит. Неизвестность хуже всего. К тому же они уже точно не скажут ей во второй раз, что все они сказочные существа в человеческом облике. Вряд ли что-то сравнится с таким потрясением.
* * *
– Спрашивай ты, – выдохнула Лори, поймав взгляд Эмили, когда все уселись за стол. На ужин Ева опять приготовила какое-то замысловатое блюдо с грибами. Ева и раньше любила грибы, что было логично. В книжках феи всегда сидят на грибах как на стульях. Но в последнее время Ева готовила грибные блюда чуть ли не каждый день, и Эмили они порядком поднадоели. Наверное, ей пора начинать готовить обеды и ужины самой, а не только печь торты и плюшки…
– Эмили! – шепнула Лори.
– Почему я? – насупилась Эмили.
– Правописание!
– А, да. Ну ладно…
– О чём вы там шепчетесь? – спросила Ева, мечтательно улыбаясь каким-то своим мыслям. У Эмили на секунду закружилась голова. Перед глазами мелькнуло что-то золотистое, тёплое, мягкое… Она почти чувствовала, как лёгкие, нежные пёрышки ласково гладят её по щеке. Где-то вдали зазвенел переливчатый смех, едва различимый, почти неслышный. Эмили растерянно огляделась. Это было так странно. Как будто её кто-то звал. Как будто кто-то пытался с ней заговорить.
– Давай уже! – нетерпеливо прошептала Лори.
Золотистые пёрышки унеслись прочь, словно их подхватил и умчал ветер. Эмили моргнула и отклонилась вбок за секунду до того, как Лори попыталась ткнуть её локтем под ребра. Лори удивлённо уставилась на неё, и Эмили ухмыльнулась, довольная собой. Её магия определённо становится всё сильнее.
– Мы хотели спросить, всё ли у вас хорошо. У вас с папой, – выпалила она, пристально глядя на маму.
Ева резко вскинула голову, её мечтательная улыбка исчезла как облака, унесённые ветром. Её мягкие серые глаза вмиг потемнели и стали похожи на две грозовые тучи, пронизанные вспышками синих молний. Как будто что-то проснулось у неё внутри. Эмили вдруг стало не по себе. Она слегка сгорбилась, встревоженно глядя на маму.
– А что может быть нехорошо? – спросил папа. Его голос был мягким и тихим, но он заставил Эмили захотеть высказать всё, что накопилось в её душе. Слова рвались наружу, неудержимые, как река, готовая прорвать плотину.
– Никогда так не делай, – быстро проговорила она и стиснула зубы, чтобы заставить себя молчать. Но ей было трудно противиться папиным чарам. – Это невежливо. Не надо использовать магию, чтобы заставлять людей делать то, что тебе хочется!
Пепел медленно моргнул и виновато улыбнулся:
– Извини, Эмили. На самом деле я не хотел… Да, это было невежливо.
Чары рассеялись, и вместе с ними исчезла та сила, что в прямом смысле слова тянула Эмили за язык.
– Я и сама собиралась сказать, – слегка напряжённо проговорила она, всё ещё немного обиженная на папу. – Просто нам показалось, что что-то случилось. Мама… она какая-то не такая. – Эмили покосилась на Еву.
– Вечно лезет ко мне обниматься, – пробормотал Стриж, сердито глядя на маму. – Ты знаешь, я этого не люблю.
– И вчера папа сказал, что ты за нас беспокоишься, – добавила Эмили. – Он сказал: «И особенно теперь». Почему именно теперь? Мы хотим знать. – Она резко умолкла, встревоженно глядя то на маму, то на папу. Хотя Юла с Лори над ней посмеялись, когда она высказала опасения насчёт развода родителей, эта жуткая мысль всё равно не давала Эмили покоя. Она столько раз утешала Рейчел, когда разводились её родители, – она знала, как это горько и тяжело. А ведь они всегда казались ей дружной, счастливой парой. И если что-то подобное случится в её семье… От одной только мысли об этом Эмили бросало в дрожь.
– Эмили, чего ты боишься? – спросила мама. Её взгляд смягчился, глаза снова сделались светло-серыми и блестели от слёз.
– Ты плачешь! – воскликнула Юла. – Что-то случилось. Что-то плохое.
– Ничего не случилось. – Ева шмыгнула носом и покачала головой, но у неё по щекам текли слёзы, искрящиеся на свету. – Но мы должны им сказать, – добавила она, глядя на Пепла, и смахнула с лица влажные искорки.
– Да. – Пепел кивнул, но не сказал больше ни слова. Эмили вдруг поняла, что он нервничает, и её сердце бешено заколотилось. Казалось, оно разбухает в груди с каждым ударом и мешает дышать.
– Что вы должны нам сказать? – нахмурился Стриж. – Ну давайте уже, говорите.
Ева сделала глубокий вдох, и Эмили почувствовала, как Стриж схватил её за руку под столом. Она с благодарностью стиснула руку брата, не сводя с мамы глаз.
Ева улыбнулась, но в её глазах по-прежнему блестели слёзы, а голос слегка дрожал:
– У меня будет ребёнок.
Эмили вскрикнула от боли, почувствовав, как ногти Стрижа вонзились ей в ладонь.
– Извини… – пробормотал он. – Ребёнок?
– Да. Уже скоро. Где-то через месяц.
Вытянув шею, Эмили внимательнее присмотрелась к маме. Краем глаза она заметила, что Юла и Лори делают то же самое.
– Но у тебя нет живота.
– Это наведённый облик, – резко проговорила Лори. – Теперь я вижу, когда знаю, на что смотреть. И когда вы думали нам сказать? Когда ребёнок родится? Дети, знакомьтесь: это ваш братик или сестричка?
Ева опустила голову.
– Я собиралась сказать вам сразу, – пробормотала она. – Но потом столько всего произошло. Я не хотела сообщать эту новость, когда мы только что сказали Эмили правду о нас. Это был бы уже перебор… Нужно было какое-то время, чтобы всё устоялось, опять пришло в норму. А потом появился Дантис. – Она взглянула на белого кота, который теперь перебрался на комод и элегантно разлёгся на папиных бумагах, сверкая зелёными глазами. – Я очень хотела вам рассказать. Я хотела, чтобы вы обрадовались.
– Это девочка или мальчик? – спросил Стриж странным голосом.
– Я не знаю, – улыбнулась Ева. – Могла бы узнать, если бы захотела. Но я хочу, чтобы это был сюрприз.
