— Граф, как же вы любите эти писульки! Пыльной бумаге верите больше, чем людям. Мне этого не понять.
— Вам и не требуется понимать, — с прохладцей отметил Виттор Шейланд, — вы просто возьмете с собою конверт.
— Ладно, милорд, будь по-вашему. Какого стрелка вы дадите мне?
Граф нахмурился:
— Боюсь, выбор невелик. У Мартина никакого опыта, остается Перкинс.
Рихард смерил глазами всех, стоящих вокруг него. Задержал цепкий взгляд на самом графе, на Мартине Шейланде, бароне Доркастере, банкире Перкинсе. В каждом из них что-то смутило Льда, побудило повернуться и поймать в прицел зрачков новую мишень. И снова, и еще — пока не остановился на Джоакине.
— А этот парень — разве ему не влили?
— Было дело, но…
— Четыре дня прошло?
— Да, но он Перста в руках не держал!
— Поправимо, — выронил Лед. И спросил Джоакина: — Солдат, ты хочешь убить герцога Ориджина?
Стояла бы смертельная жара, если б не свежий ветерок с Дымной Дали. Он приятно шевелил волосы, холодил лицо и шею, забирался под рубашку. Тем не менее, Джо обливался ручьями пота. Он шагал по улицам рядом со Льдом, а впереди семенил Перкинс. Никакой лишней стражи, никаких рыцарей и доспехов. Перкинс выглядел тем, кем и являлся — банковским клерком; Джоакин и Лед — его телохранителями. Они покинули замок, чтобы выбрать подходящее место. На карте заманчивыми казались три точки, следовало их осмотреть. Дорога давала время для разговора. Лед вполголоса вел опрос:
— Ты знаешь мелкого в лицо?
— Да, милорд.
— С какой дистанции видел его?
— По-разному. И с пяти шагов, и с сотни.
— Владеешь Перстом?
— Еще нет, милорд.
— Но первокровь в тебе есть?
— Граф дал мне выпить из пузырька, милорд. Жидкость походила на кровь.
— Граф говорит, ты спас весь гарнизон, когда открыл огонь по Ионе.
— Что значит — открыл огонь?
— Начал стрелять Перстом.
— Так точно, милорд.
— Что ты чувствовал?
— Когда стрелял, милорд?
— Когда Гарри сдох, а ты взял его руку и чуть не поджарил мою сестру.
— Гарри был моим другом, милорд. Я ненавидел тех, кто убил его. Хотел отомстить. Чувствовал гнев.
— Месть за цирюльника — это все?
— Нет, милорд. Я думал, что Иона с ее солдатами — воплощение зла. Она строила из себя кого-то вроде богини…
— И ты решил убить богиню божественным оружием? Не много ли взял на себя, смертный?
— Виноват, милорд. Персты Вильгельма — это истинно орудие богов, потому я был рад взять его в руку. Но Иона — не богиня, а… виноват, милорд.
— Окончи фразу, солдат.
— Чертовка, милорд. Простите. По ее приказу кайры творили зло. Она предала и хотела убить собственного мужа.
— Ага…
Джо потел над каждым ответом. Изо всех сил старался звучать решительно и твердо, чтобы внушить Льду хотя бы долю уважения к себе. А Лед слушал вполуха, сам же поглядывал по сторонам, в деталях запоминая дорогу, подмечая некоторые здания, особенности поведения людей. Если что-либо в городе интересовало его, он задавал вопросы не Джо, а Перкинсу.
— Чей это дом?
— Главы скобяной гильдии.
— Сделай так, чтобы той ночью двери были открыты. И передняя, и задняя.
— Да, милорд.
— Канал поперек дороги… глубокий?
— Три фута, как везде.
— Поперечная улица — как зовется?
— Ивовая.
— На ней дома стоят сплошняком?
— Да, милорд.
— Хорошо.
Джо тоже метал взгляды по сторонам. География Уэймара мало его занимала, внимание притягивали люди. Джо отметил, как изменились они. Еще недавно уэймарцы неспешно ходили по улицам, приветливо приподнимали шляпы, здоровались со встречными. Теперь каждый рысил по своим делам, уткнувшись глазами в мостовую, изредка меча по сторонам пугливый быстрый взгляд. Мало кто останавливался, чтобы завести беседу. Но уж если где-нибудь попадалась куча болтунов, к ним сразу пристраивались другие прохожие: «Что нового?.. Что слышно?..» Тут и там Джоакин замечал странных типов, бесцельно слоняющихся парами. Они тоже ни с кем не здоровались, но, судя по взглядам, узнавали Перкинса в лицо. Видимо, то были шпионы, нанятые банком, чтобы следить за порядком в городе.
— Что ты думаешь об Эрвине?
— Герцог Эрвин — хороший стратег, но слабый воин. Я не назвал бы его достойным сыном Агаты.
— Ты хочешь его убить?
— Да, милорд.
— Почему?
— Это предотвратит кровопролитную войну, милорд. Я не люблю, когда гибнут простые люди.
— Вот как…
— И я считаю справедливым, чтобы власть получил достойнейший. То есть, вы, милорд.
— Ты меня не знаешь.
— Вы — мастер меча, а он — нет. Вы в одиночку захватили корабль, а он ничего не может без своих батальонов.
— Тут ты прав. Совсем ничего.
Вышли на Парусную площадь — первое из трех удачных мест. Площадь получила свое название от Навигационного училища, а точнее — от бронзовой двухмачтовой шхуны, стоящей на его крыше.
— Хороший кораблик, — одобрил шхуну Лед. — Солдат, ты согласен со мной?
— Да, милорд.
— Чем он хорош?
— За парусами шхуны может спрятаться стрелок с Перстом. Оттуда видна вся площадь, а от ответных стрел защитят паруса.
— Чем хуже позиция в окне верхнего этажа?
— Ммм… Открытое окно насторожит стрелков противника. И силуэт человека будет заметен на фоне черного оконного проема.
— Как уходить после выстрела?
— Через парадные двери училища, милорд. Вы станете герцогом и прикажете кайрам прекратить стрельбу.
— Хе-хе-хе! А какие недостатки у данной площади?
Джо поразмыслил, не желая падать в грязь лицом, но умного ответа не придумал.
— Не могу знать, милорд.
Лед указал на спуск, ведущий от Парусной площади к набережной. Спуск имел четверть мили длины.
— Десант высадят там, а переговоры будут здесь. Расстояние слишком велико. Пока мелкий пройдет его, может что-нибудь выдумать. Выдвигаемся на вторую точку.
Уэймарцы говорят: начало июня — каменное лето. Это значит: жара уже стоит, но толстые камни стен еще хранят прохладу, запасенную весною, и в домах еще можно спастись от зноя. Джоакину хотелось верить, что именно поэтому прохожих на улицах так мало. Хотелось, да. Но никак не шел из головы образ мелкого зверька, забившегося в нору. Зверек надеется, что волк не полезет за ним, оставит в покое… Нет уж, только не этот волк. Иона сказала: «Бегите, пока можете». Эрвин сказал: «Убью всех, кто останется в Уэймаре». Эрвин — паскудный воин, и близко не ровня брату. Но свое слово доселе он держал.
