— Если Адриан захочет найти меня, он будет искать здесь.
— Положите руку на сердце, Уильям, и ответьте: вы хотите, чтобы он вас нашел? Вы давали клятву Адриану, но Вечный Эфес — на поясе Минервы, закон — на стороне Палаты, а сила и ваша симпатия — на стороне моего сына. Желаете оказаться перед выбором?
— Леди София… снимите овцу.
Она кладет маску на стол, генерал смотрит ей в глаза.
— Я допускаю, что это дружеский жест со стороны Эрвина. Не могу ответить подлостью, потому обязан предупредить. Я служу Короне, леди София.
— Мы с Эрвином прекрасно это знаем.
— От Майна до Первой Зимы дней пять марша. Если человек, носящий Вечный Эфес, прикажет мне взять вашу столицу…
— Конечно, вы исполните приказ. Милый Уильям, мой сын не называл бы вас другом, если бы считал способным нарушить присягу.
* * *
В эти дни вершились грозные события. Север оплакивал гибель Ионы Ориджин. Вселенский собор осудил приарха Альмера и объявил священную войну. Полумертвый от горя Эрвин вел армию в поход на еретиков. Бригада Пауля прорывалась на юг, вырезая все живое на своем пути…
Но Светлая Агата решила, что герцогиня и судья достаточно сделали ради ее славы и заслуживают отдыха. Праматерь оградила их от бремени знания. Они покинули штаб генерала Дейви за час до того, как офицер почтовой службы принес самые мрачные известия.
Ни леди София Джессика, ни судья прежде не бывали в Мелоранже. Оба сочли это серьезным пробелом в познаниях, который необходимо восполнить. Днями они гуляли по городу, любуясь всякими диковинками: белыми домами из песчаника, цветниками на крышах, пальмовыми аллеями, садами магнолий, простодушными людьми, похожими на детей. По вечерам разделялись, чтобы погрузиться каждый в свою стихию. В Мелоранже имелось три стационарных театра, а уличные актеры давали представления на дюжине площадей. Леди София каждый вечер смотрела по спектаклю, а иногда и по два. Литлендцы совершенно не стеснялись чувств: свободно плакали, смеялись, обнимались и целовались на людях, могли поделиться радостью или печалью со встречным незнакомцем. По меркам Севера или столицы, это было дико: не город, а приют для детей! Но когда дело касалось театра, литлендцы оказывались прекрасными актерами. Столь яркая, выразительная, эмоциональная игра даже не снилась столичной сцене. Леди София пришла в такой восторг, что утратила всякое желание продолжать странствия. Дипломатическая миссия оказалась под угрозой.
Дело спас судья. Несколько дней он расхаживал по трактирам и людным площадям, знакомился с народом, беседовал, пополнял запас притч. Но однажды его занесло к городской ратуше, в которой именно в тот час шло открытое судебное заседание. Даже суровая северная душа порою подвластна ностальгии. Седой не выдержал и зашел послушать. Покинул ратушу мрачный, погруженный в думы и всю дорогу тихо беседовал сам с собою. А за ужином сказал герцогине:
— София, задержались мы тут. Пора заняться делом.
Она грустно вздохнула, признав его правоту.
Следующим вечером они добрались в порт Мейпла и без труда нашли «Морскую стрелу». Рядом с нею покачивались на волнах несколько судов под очень странными флагами: на черном фоне два круга — большой белый и маленький синий. Леди София удивилась:
— Какой лорд ходит под столь тусклым знаменем? Ни красоты, ни величия, ни символики… Не флаг, а задачка по геометрии.
— Миледи, Светлая Агата улыбается вам! — ответил кайр Гленн. — Это флаги адмиралтейства Фольты!
Свидетель-3
Начало июня 1775 г. от Сошествия
Окрестности Маренго, Земли Короны
Едва Нави уснул — это было слышно по дыханию — Карен вывела Дороти на балкон.
— Миледи, я предлагаю собрать вещи и покинуть гостиницу.
— Без Нави?
— Конечно. Он скрыл от нас ваше имя и титул. Среди возможных объяснений есть и такое: он просто продал вас. За деньги. В любой час сюда могут прийти ваши враги.
Дороти сдавило дыхание.
— Я не могу… Не верю…
— Быть может, не за деньги, а за числа. Кто знает. Нави мог уже связаться с императрицей и задать свои желанные вопросы. А в оплату отдать — вас.
— Но… Как же…
Весь мир Дороти опрокинулся в этот день. Она оказалась графиней, интриганкой, убийцей. Император лично отдал ее на пытки. Майор гвардии стащил ее, как вещь, как трофей. Но все-таки… Нави?! Это же Нави! Верный друг, вместе — в огонь и в воду… Он бог, в конце концов! Боги не бывают подлецами!
— Нави не предал нас. Быть не может.
— Вы уверены?
— Да, миледи.
— Поставите на это свою жизнь?
— Клянусь честью!
Карен кивнула:
— Что ж, да будет так.
И крикнула, открыв дверь в спальню:
— Сударь, проснитесь, пора собираться!
— Куда?! — ахнула Дороти.
Нави сел так быстро, будто и не смыкал глаз:
— Спасибо, Карен. Как раз через минуту я хотел проснуться.
— Куда мы? Почему среди ночи?
— Фред знает, что мы ищем Глорию Нортвуд. А мы не знаем, чего ждать от Фреда.
Они домчали на извозчике до станции, но там пробыли только пять минут. Едва извозчик убрался, они взяли другого и приказали везти в постоялый двор на окраине города. А там вновь сменили экипаж — и укатили из Маренго.
Конечно, путь в Арден был закрыт. После бойни в гробнице город кишел констеблями и агентами протекции. Оглянуться не успеешь, как тебя арестуют. Беглецы выбрали иную дорогу.
Побережье вокруг Маренго изобилует рыбацкими поселками, в которых почти не осталось рыбаков. Вместо штопаных сетей и утлых лодчонок их кормят отдыхающие. В те времена, когда дамы носили шиньоны, лишь наследные лорды могли себе позволить долгое безделье. Но владыка Телуриан и чудеса искры принесли столице невиданное прежде благоденствие. Не только дворяне, но и чиновники, и купцы, и даже мастера стали разок в пару лет выбираться на отдых. А околицы Маренго будто созданы для этого. Удобная дорога до Фаунтерры: поезда, рейсовые дилижансы. Живописное побережье: хоть любуйся, хоть грейся на солнышке. Прекрасное общество: сам император то и дело приезжает в Маренго, а с ним — весь цвет столицы. Так и вышло, что рыбаки стали скидываться деньгами и строить в складчину постоялые дворы. Побережье заросло гостиницами разного уровня комфорта — кому что по карману. А для беглецов не найти укрытия лучше: в этих местах никто не заметит чужака, ведь чужаков здесь — больше, чем местных.
Впрочем, троица сменила штук пять постоялых дворов — все не подошли по какой-то причине. В одном было многовато чиновников, на фоне которых беглецы выделялись. Во втором — хозяин грубоват и безграмотен. Третий расположен слишком далеко от тракта, четвертый — слишком близко. Лишь на исходе следующего дня, истратив кучу денег на экипажи, Нави нашел то, что требуется. Усатый хозяин гостиницы сидел на крыльце, покачиваясь в кресле-каталке, попивал эль и листал «Голос Короны». Вместо приветствия он сказал гостям:
