— А фиктивно — это как?
Он пояснил.
— Адриан поступил великодушно, — сказала Низа и тут же нахмурилась, почуяв подвох в собственных словах.
— Не думаю, что дело в великодушии. Адриан знает, что я буду ему полезен, потому сохранил меня и приблизил. Девочка моя, Адриан — большой любитель прогресса, всех этих новшеств, чудес науки. А я — единственный в мире владелец великого изобретения!
— Значит, владыка уже назначил тебя министром?
— Еще нет, но дело за малым. Мы с ним просто не успели поговорить наедине.
Чего скрывать: Хармон получил много удовольствия, произнося эти слова. Он, Хармон-торговец, запросто поговорит с императором, еще и наедине! Вот что значит — стать любимцем богов! Отрекся от Светлой Сферы, поклялся жить по правде — и сразу успехи посыпались градом! Даже три удара барона, будь он неладен, можно считать успехом. Хармон год в страхе бегал от Лабелинов — а теперь получил три тычка, и все окончилось. Он под личной защитой императора — кто посмеет тронуть!
Благостные мысли убаюкали Хармона.
— Низа, дорогая, принеси-ка нам чего-нибудь перекусить, а потом будем спать ложиться.
— Конечно, славный. Я лягу тут, рядом, вдруг ночью тебе станет хуже.
Он аж покраснел от удовольствия. Правда, Низа добавила: «Вот здесь, на полу» — но и то приятно. Она ушла за едой, а Хармон погрузился в сладкие мечты и задремал.
Разбудил его звук открывшейся двери: в келью вошел владыка Адриан, сопровождаемый Хагготом и братом Викентием.
— Ваше величество, — воскликнул Хармон, поспешно садясь и роняя с пуза припарки.
— Не вставайте, — благодушно махнул Адриан. — Я зашел всего на минуту, чтобы познакомить вас с братом Викентием.
— Мы знакомы, ваше величество, — кивнул Хармон.
— Да, но вы не знаете того, что брат Викентий служит здесь келарем. Пока мы стоим в Обители-у-Бездны, вам с ним предстоит тесно сотрудничать.
Хармон насупил брови, стараясь понять. Келарь — это, вроде бы, монах, который заведует амбаром и съестными припасами. Хорошо, но что мне до этого?
— Ваше величество, простите, я никак не возьму в толк: что мы будем делать вместе с Викентием?
Адриан назидательно воздел перст:
— Я бы хотел, чтобы вы овладели началами придворного этикета. Не нужно задавать слишком долгих вопросов. Если вы не поняли приказа, скажите только «ваше величество» вопросительным тоном. Я растолкую то, что сочту нужным.
— Но вы же не узнаете, о чем я хочу спросить!
— В этом и суть. Придворное общение подразумевает, что император знает все. А если вы все-таки думаете, будто я чего-нибудь не знаю, то начните со слов вежливости: «изволите видеть» или «честь имею сообщить».
— Эммм…
— Благодарю за науку, — подсказал Адриан.
— Благодарю за науку, ваше величество, — поклонился Хармон, насколько можно поклониться сидя. — Изволите видеть, я не совсем понимаю, над чем мы будем работать вместе с Викентием.
— Ваша непонятливость не делает вам чести. Конечно, над подачей снеди на императорский стол.
— Э… как… ваше величество?..
Владыка печально развел руками:
— Мне ясна ваша озадаченность, ведь обычно этим делом занят штат из тридцати двух слуг. Но в походных условиях и при столь малом дворе, какой имеется сейчас, придется вам справляться втроем. Брат Викентий будет выделять припасы, полковой повар леди Магды — готовить, а вы — подавать на стол. И, разумеется, пробовать все, что ем я.
В этот момент раскрылась дверь, и Низа вошла с подносом, распространяющим весьма приятный запах. Увидев Адриана, она оцепенела.
— Сударыня, — сказал владыка, — я очень рад, что вы присоединились к нам.
Низа покраснела, наморщила переносицу, но так и не нашла слов для ответа.
— Простите, я не знаю, что сказать.
— Главное: не говорите, что вам приятно, — это само собой разумеется. Скажите просто: «ваше величество».
— Ваше величество, — поспешно выпалила Низа.
— Ваш покровитель, славный Хармон, назначен моим чашником, но боится не справиться. Я хочу, чтобы вы помогали ему в деле подачи на стол.
— Я могу, — Низа пожала плечами.
— Для меня честь, — подсказал Адриан.
— Не скажу, что это большая честь, — возразила девушка. — Но лучше, чем мыть полы или танцевать голой.
Владыка одарил ее усмешкой:
— Даже если назначение не сильно вас радует, все равно ответьте: «для меня честь» или «рада служить вашему величеству». Того требует этикет.
Она помедлила.
— Это как сказать «тирья тон тирья», если пришлось убить кого-нибудь?
— Почти.
— Тогда — для меня честь, ваше величество. Но… можно спросить?
Адриан кивнул.
— Я буду помогать славному подавать на стол, вот только одного не понимаю. Разве это входит в обязанности министра?
— Министра, сударыня?..
Хармон истово замотал головой и прижал палец к губам. Но Низа, к сожалению, не смотрела на него.
— Славный сказал мне, что вы сделали его чашником фик… понарошку. А на самом деле, он будет служить министром воздушного мореходства.
Император расхохотался во весь голос. Викентий и Хаггот вторили ему. Хармон готов был провалиться сквозь землю прямо в царство богов.
— Милая сударыня, — начал Адриан, утирая слезы с глаз, — проситься на высокую должность — тончайшее искусство, на постижение которого требуются годы. Пока вы не стали опытным царедворцем, никогда не просите должностей. Просто никогда этого не делайте.
Низа покраснела от подбородка до ушей. Хармон промямлил:
— Ваше величество, простите ее…
— Ее? — усмехнулся Адриан и вышел прочь.
Брат Викентий задержался, чтобы сказать Хармону:
— Император хочет завтракать в восемь, в трапезной. Амбар — слева от ворот, а полковая кухня — у южной стены. И вот, возьмите список любимых блюд владыки.
* * *
Несколько дней Хармон Паула вертелся, как игла в руках швеи. Причем швеи, слепой на оба глаза и больной трясучей лихорадкой. Нельзя перечислить, что именно у Хармона не ладилось, поскольку не ладилось все.
Адриан был занят круглые сутки: допрашивал Второго из Пяти и монахов, делал построения войск и переучеты оружия на складах, совещался с Магдой, смотрел в Бездонный Провал, читал священные тексты. Чего он не успевал никогда — это заказать Хармону желаемую трапезу. Торговец вынужденно выбирал блюда из списка любимых, и никогда не угадывал. Адриан язвил за столом:
