— Милорд, позвольте обратиться…
Артур Близнец стоял спешенный, держа шлем в руке и низко склонив непокрытую голову.
— Да.
— Милорд, это моя вина, я не проверил пленного. Именем Агаты клянусь, что кровью искуплю…
Он осекся, когда рядом возник барон Айсвинд — командир роты, в которой служил Близнец.
— Кайр Артур, отставить доклад. Милорд, позвольте обратиться. Это моя вина.
— Ваша, барон?..
— Я принял кайра Артура в отборную роту. Я ошибся в нем. Готов понести наказание, милорд. Кайр Артур также будет наказан со всею суровостью.
— Отставить наказания. Он помог мне в бою.
Стальные глаза Айсвинда сверкнули от гнева:
— Стало быть, кайр Артур вмешался в боевые порядки вымпельной роты! Милорд, он сегодня же с позором покинет войско и уедет на Север.
Прежде, чем Эрвин успел ответить, еще один офицер подъехал к ним. Командир третьей роты — Шрам.
— Милорд, сожри меня тьма, это я виноват. Нужно было обойти Векслера с тыла и отсечь от леса, а я позволил кайрам рвануть напрямик. Готов к наказанию, милорд. Если надо, пойду в отставку. Заслужил.
— Довольно! — рявкнул Эрвин, рубанув воздух рукой. — Мы разгромили лучший полк неприятеля! Не отравляйте мне радость победы. Никаких наказаний, никаких отставок! В следующий раз будем умнее — это все!
— Служим Агате!
Ротные отсалютовали и отправились к раненым и пленным. Айсвинд грозно глянул на Близнеца, и тот исчез с глаз долой, растворившись среди бойцов четвертой роты.
Кайр Джемис, все время бывший подле Эрвина, негромко спросил:
— Милорд, что это было, тьма сожри? С таким командованием — как вы побеждаете в битвах?!
* * *
За пару часов на поле боя воцарилось подобие порядка.
Раненых расположили в тени холма. Полковые лекари оказывали им первую помощь, а вестовой умчался в замок с просьбой прислать за ранеными транспорт.
Погибших сосчитали: больше двухсот рыцарей Векслера, триста шестнадцать графских, двадцать семь северян. Над своими воинами Эрвин прочел молитвы Агате и Ульяне, затем товарищи попрощались с павшими и предали их земле. А мертвых альмерцев было слишком много, живые не успевали о них позаботиться. Люди графа Эрроубэка кое-как сосчитали и сложили в один ряд своих покойников. Трупы солдат Векслера неприкаянные валялись по всему полю.
Пленных собрали под охраной, их было около трех сотен. Если посчитать также убитых и раненых, то выходило, что Векслер потерял почти всю тяжелую кавалерию. Тех всадников, что отступили с поля боя, с трудом наберется на роту.
Трофеями распорядились по древней традиции: оружие, доспехи и кони пленных достаются пленителям, но имущество покойных должно отправиться к наследникам. Это решение очень порадовало мать Корделию. Она прибыла в хвосте графской колонны и видела завершение боя.
— Отрадно знать, милорд, что вы почитаете мертвых. Редкое качество среди молодых дворян.
Затем она уточнила:
— Кто начал схватку?
— Солдаты Векслера, святая мать.
— Без переговоров?
— Так точно.
— Стало быть, Галлард сделал окончательный выбор.
— Мы с вами иного и не ждали.
— Верно, милорд. Но для церковного суда имеет большое значение, кто первым обнажил меч.
Вместе с Корделией приехали ганта Гроза и отец Давид. Гроза даже принял участие в бою: погнался за бегущими рыцарями и уложил двоих. Затем без тени смущения обыскал, у одного нашел искровый самострел с тремя дротиками, забрал себе — и остался весьма доволен схваткой.
— Славно ты их поймал, Ориджин. Загнал, как овечек в стойло!
А отец Давид не показал особой радости от победы. Пройдя по полю, усеянному мертвецами, он задал вопрос:
— Милорд Эрвин, как по-вашему: кто из этих людей был еретиком?
— Полагаю, никто.
— Чем, по-вашему, они заслужили смерти?
— Тем, что взяли в руки меч. Каждый, кто сражается за какое-либо дело, должен быть готов погибнуть за него.
Давид невесело улыбнулся:
— Мало кто из людей настолько осознан, чтобы понимать, за какое дело он сражается. Большинство просто поступают так, как привыкли. Например, подчиняются своему генералу…
Мать Корделия глянула на него с укоризной:
— Не слишком важно, какой мотив привел вас на сторону зла, знаете ли вы о нем, ведаете ли, что служите злу. В конечном итоге, значимо лишь то, что вы обнажили меч, помогая злодеям.
— Конечно, святая мать, — Давид смиренно поклонился. — Меня смущает лишь то, что воины зла, как и воины добра, в большинстве своем — случайные люди.
Поглядел на крестьянские хижины за уничтоженным полем и добавил, ни к кому не обращаясь:
— Как и жертвы…
Извинившись, Давид зашагал в сторону двора, а Эрвин забыл о нем, поскольку на поле боя приехал сам граф Эрроубэк.
Альмерский лорд побеседовал с братом, затем вместе с ним подошел к герцогу. До появления графа полковник Дольф избегал общения с Ориджином и нарочито держался поодаль. Сейчас он приблизился, но глядел куда-то мимо Эрвина, будто тот не существовал. Беседу повел граф:
— Милорд, я ошеломлен случившимся. Мы понесли огромные потери, половина батальона уничтожена.
— Галлард потерял половину полка, причем лучшую. Мы одержали славную победу.
— Она обошлась… ммм… несколько дороже, чем я ожидал.
— На войне такое случается.
— По правде, милорд, я вовсе не ожидал потерь. Согласно плану, мы должны были встретить Векслера мирно, безо всякого боя!
Эрвин пожал плечами:
— План сорвался, граф. Случается и такое.
Эрроубэк потеребил острую бородку.
— Милорд, моего брата слегка смущает то обстоятельство, что вы заранее заняли идеальную позицию для удара по Векслеру.
— Вашего брата смущает то, что я спас его от смерти?.. Приношу свои извинения и клянусь больше так не поступать.
Полковник Дольф вскипел:
— Герцог, вы не случайно засели в том лесу! Вы знали наперед, что генерал нас атакует!
— Не знал, а лишь допускал такую возможность. Я просчитывал разные варианты, в том числе и тот, что среди ваших солдат имеется шпион противника.
— А что, если нет никакого шпиона? Если вы сами, герцог, послали донос Векслеру?! Вы же хотели, чтобы он напал на нас!
Капитан Гордон Сью, бывший подле Эрвина, едва не кинулся на полковника:
— Вы ответите за эти слова! Я вызываю вас на поединок!
