Ну вот, хотела раздраженного графа — получи, так сказать, в удвоенном количестве.
— Что вы себе позволяете, Спенсер? — пророкотал тот, вскакивая на ноги. — Мы, кажется, уже обсуждали, что никаких исчезновений на острове нет и не было. Это все глупые сплетни! Наветы невежественных людей. Веря им, вы страшно меня разочаровываете, Спенсер! Я полагал вас человеком разумным и умным.
— Так и есть, сэр, — отозвалась мисс Хартли, стараясь не дрогнуть перед нависшим над собой графом. Его тень черным вороном расползлась по стенам, как будто предрекая недоброе… — Именно потому я и склонен им верить. Слухам, сэр. Слишком много свидетельств, чтобы оставить их без внимания.
«Не говоря уж о подслушанном в ночи разговоре», — мысленно присовокупила она.
Граф сделался белым, так что пробившаяся за ночь щетина отчетливей проступила на коже. Дыша тяжело и с натугой, он прибег к привычному средству: сарказму:
— Да вы никак испугались, молодой человек. Желаете получить расчет и сбежать подобру-поздорову?
«Какие темные, однако, глаза… Под стать самой тени за спиной».
— Вовсе нет, но хотелось бы разобраться… вот хотя бы с этой повязкой! — не выдержав графского взгляда, выдала девушка, спохватившись, что опять слишком долго на него смотрит. При этом она схватила графа за руку и подергала перекошенные бинты…
— Что с ней не так? — граф искренне удивился резкой смене их разговора. — Бартон старался, как мог!
Мисс Хартли почти закатила глаза, выражая тем самым свое отношение к навыкам Бартона, но вовремя спохватилась: мужчинам закатывать глаз не пристало, — а потому свела брови на переносице.
И скомандовала:
— Садитесь, я наложу повязку, как должно. Бартону по рукам следует дать за такую работу!
Эдвард Дерби, до этого мрачный как туча, неожиданно хмыкнул и, послушно вернувшись в кресло, сказал:
— Что ж, хотел бы я это увидеть. Приступайте, Спенсер! — Он положил на подлокотник обожженную руку.
28 глава
Мисс Хартли ругала себя всеми словами за несдержанный свой язык. И с чего она вдруг решила, что граф откроется ей? Посчитала, что сделала предостаточно, чтобы войти в круг доверия? Как бы не так. Эдвард Дерби продолжал стоять на своем, еще и глядел злее некуда — девушка спасовала. Вдруг она перегнула… Вдруг ее вышвырнут вон и заменят кем-то другим.
Маловероятно, конечно, но смягчить ситуацию стоило, вот хотя бы… предложением помощи в перевязке.
Это первое, что пришло Эмилии в голову, как бы само сорвалось с языка, и теперь она страшно о том сожалела. Прикасаться к Эдварду Дерби было неловко и странно… Пальцы дрожали. Вот-вот выдаст себя… О чем она только думала, глупая?
— Мне следовало остаться, — сказала она, чтобы только заполнить повисшую тишину. — Будь я с вами в лаборатории, этого происшествия могло бы не быть.
Граф, кажется, улыбнулся. Сама мисс Хартли на него старательно не смотрела, а потому поняла это только по голосу…
— Вряд ли ваше присутствие что-то бы изменило, — произнес он. — Колба с кристаллогидратом была заменена цезием, и когда я добавил воды, произошел взрыв. Чем вы могли здесь помочь? — Закончив, он больше не улыбался, и мисс Хартли, донельзя удивленная, подняла голову.
— Что значит «заменена»? — спросила она. — Вы полагаете… кто-то намеренно устроил тот взрыв?
Светло-карие, колдовские глаза графа Дерби чуть прищурились, глядя на Спенсера.
— Другого объяснения у меня нет, — сказал он, пристально изучая ее реакцию на эти слова. — Сам бы я никогда, полагаю, вы понимаете, не стал бы взрывать собственную лабораторию. Еще и таким глупым образом… — Он двинул рукой, с которой девушка, увлеченная мыслью о намеренном взрыве, перестала разматывать бинт, да так и стояла, держа ее на весу.
— Ох, простите. — Она снова вернулась к работе и вскоре увидела волдыри на обожженной коже. Выглядели они ужасно, и от жалости к графу у Эмилии стиснуло сердце.
Вот только она не жалеть его прибыла… Как бы не так.
— Надеюсь, вас не придется приводить в чувства нюхательными солями? — прозвучал голос графа, лучше любой оплеухи вернувший ей присутствие духа. — Вы смотрите так, словно вот-вот рухните в обморок… как одна из этих девиц в моем доме.
Эмилия фыркнула — не сдержалась.
— Падать в обмороки я не привычен, сэр, — сказала она. — Просто-напросто размышляю, каким именно средством Бартон обработал вам руку и почему все-таки вы не вызвали доктора… — Она вернула марлевую салфетку на место и принялась скручивать бинт, глядя на графа в ожидании объяснений.
Делать это было непросто, бросать графу вызов, опять, но мисс Хартли усиленно перебарывала себя, доказывая тем самым, что достойна оказанного доверия.
— Понятия не имею, что это за средство, — ответил мужчина, — спросите Бартона, коли вам интересно, а звать доктора ради какого-то пустяка… Мы вполне способны справиться сами.
— У вас и лицо обожжено.
— Самую малость, мой заботливый Спенсер. Вот увидите, уже завтра я буду абсолютно здоров!
— Но может остаться уродливый шрам.
— К лучшему: юные мисс испугаются и разбегутся.
Легкомыслие Дерби в вопросе собственного здоровья не на шутку возмутило мисс Хартли. Ей захотелось его отчитать, перечислить все ужасы заражения и отмирания кожи, но она, ясное дело, запретила себе подобную вольность. Только со знанием дела принялась за перевязку… И глупое сердце частило в груди, как ошалевшее.
Глупая, глупая Хартли…
— У вас нежные руки, — произнес вдруг мужчина, и Эмилия, повинуясь инстинкту, едва не выронила бинтуемую ладонь.
— Я… хм… спасибо, сэр, — выдавила она через силу. Закрепила концы и почти отскочила от графа.
Дерби странно смотрел на нее. Чуточку исподлобья… «Он ведь не догадался?!» запаниковала она.
И сглотнула, зачастив, чтобы скрасить повисшее напряжение:
— Сэр, и все-таки, возвращаясь к этому взрыву… Не лучше ли как-то во всем разобраться? Ваши слова о злонамеренности случившегося, наводят на определенные мысли. У вас есть враги?
— А у вас разве нет? — отрикошетил вопросом.
— Надеюсь, что нет, — сказала мисс Хартли без особой уверенности. Мисс Джонстон, вполне могло оказаться, терпеть ее не могла… Она подчас ТАК смотрела. Аж мурашки по коже!
— Значит, вам повезло больше, чем мне.
И Эмилия поинтересовалась:
— Вы подозреваете кого-то… конкретного?
Граф Дерби при этих словах молча поднялся, подошел к столику, на котором покоилась его трубка, и потянул ее в рот. Тут же, словно опомнившись, просто стиснул вещицу в руках…
— Я знаю, что Бартон и мистер Маккинни к этому не причастны, — произнес он. — В них я уверен. Вас с мисс Хортон в момент взрыва не было в доме, но… Кто знает, вдруг подмена случилась еще прошлой ночью.
