Таким образом, границы Библии долго оставались для иудеев размытыми, даже когда сам принцип, согласно которому одни книги обладают большим авторитетом, чем другие, уже давно стал общепринятым. Вероятно также, что к концу II века до н. э. как Тора, так и Пророки представляли собой замкнутые корпуса, изменение которых считалось святотатством, так что неопределенным оставался только вопрос, какие книги включить в третью часть Библии — Писания. Целесообразно задаться вопросом: почему в III–II веках до н. э. евреи чувствовали необходимость придать такой авторитет определенным письменным текстам?
Представляется маловероятным стремление отдельных индивидов или групп насадить в еврейском сообществе определенную идеологию, — не в последнюю очередь из-за отсутствия свидетельств каких-либо попыток обеспечить последовательность и непротиворечивость во всем корпусе текстов. Мы уже видели, насколько различаются тон и назначение различных книг Библии, но здесь сосуществуют и различные богословские взгляды: например, в большей части Торы этические принципы основываются на договоре Израиля с Богом, а в литературе премудрости — на универсальных понятиях о справедливости. Мы можем наблюдать различные попытки понять, в чем состоит божественная справедливость в свете страданий человечества, в горестных стенаниях по разрушенному Первому храму в Плаче Иеремии и в противоречащих друг другу взглядах книг Царств и Паралипоменон о том, воздает ли Бог за грех немедленно (Паралипоменон) или только через много поколений (книги Царств). Контраст между книгами Паралипоменон и материалом — от Бытия до Царств, — взятым автором за основу своей хроники, хорошо показывает, насколько допустимыми считались дублирование и разночтения внутри библейского корпуса. В основном истории излагаются одни и те же, но хронист, перерабатывая источники, внес столько мелких изменений, что книги Паралипоменон представляют собой библейскую экзегезу внутри самой Библии.
В конечном итоге в поисках наилучшего объяснения того, почему евреи приняли понятие корпуса текстов, обладающих особым авторитетом и способных служить источником исторических и правовых сведений, мы возвращаемся к утверждению Иосифа, с которого начали. Заявляя, что «никто не имеет права вносить в списки что-либо от себя» и что «только у пророков с достоверностью переданы самые отдаленные события глубокой древности… по Божественному вдохновению», Иосиф явным образом противопоставил еврейскую литературную традицию мириадам противоречивых мифов, обычаев и правовых систем греческого мира. Именно познакомившись с греческим миром, евреи обнаружили, что их традиции несовместимы с новыми культурными горизонтами, которые распахнула перед ними эллинизация. Реакцией на это стало признание абсолютного авторитета за основными религиозными текстами, унаследованными от предшествующих поколений (см. главу 5).
Вопреки всему разнообразию библейских книг, через них красной нитью проходят одни и те же темы. Они представляют еврейского Бога как Создателя мира и единственное божество, с которым должен иметь отношения Израиль. Бог руководил историей Израиля, особенно во время Исхода из Египта и овладения Землей обетованной — Ханааном, и продолжает руководить ею, но иногда истолковывает Завет очень строго и карает свой народ за непослушание. Вопрос о пределах безусловной любви Бога к своему народу возникает в текстах постоянно. Как может справедливый и милосердный Бог допускать в мире страдание? Каков бы ни был ответ, Библия возлагает на каждого еврея обязанность хранить всенародный Завет путем неукоснительного соблюдения заповедей, переданных через Моисея. Это привело к ритуальному и этическому педантизму и разработке нравственных норм, в отношении которых все книги библейского корпуса на удивление согласованы. В этих нормах особо подчеркиваются необходимость справедливости и заботы о бедных и беззащитных (особенно вдовах и сиротах), запрещаются убийство, кража, взяточничество, коррупция и широкий спектр вариантов девиантного полового поведения.
Как будет показано в следующих двух главах, библейские тексты содержат более чем достаточные указания по формированию общественных и частных форм культа и структурированию общественных отношений в соответствии с божественными требованиями. Но в части II этой книги мы увидим и то, что ко временам Иосифа обилие библейских интерпретаций привело к развитию различных форм иудаизма, приверженцы которых понимали эти тексты очень по-разному.
3. Культ
К I веку н. э. истолкование библейских заповедей породило две различные взаимодополняющие формы культа; для древнего мира обе эти формы были уникальны. Обряд жертвоприношения в Иерусалимском храме был одним из чудес Римской империи: он привлекал массы и еврейских богомольцев, и нееврейских «туристов»; из последних одни воспринимали его с восхищением, другие — с брезгливостью. Учреждение синагоги как места для молитвы, обучения закону и чтения общине библейских текстов было для древнего мира одним из самых необыкновенных новшеств в области религии. Принципиально храмовая служба могла бы существовать без синагог, а синагоги — без Храма, но на практике две эти формы поклонения мирно сосуществовали не меньше трех веков — до разрушения Второго храма в 70 году н. э..
Храм
В Торе совершенно ясно сказано, что Господу следует поклоняться путем жертвоприношений животных, напитков и пищи, а также воскурения благовоний. Процедура, которой надлежит придерживаться, описана довольно подробно: «Если жертва его есть всесожжение из крупного скота, пусть принесет ее мужеского пола, без порока… и сыны Аароновы, священники… рассекут ее на части, отделив голову ее и тук ее, и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике, а внутренности и ноги вымоет водою, и принесет священник все и сожжет на жертвеннике…» Такие жертвы могли приносить либо отдельные члены общества — обычно в благодарность за удачу или в качестве искупления за грех, — либо священники от имени всего общества. В большинстве библейских книг эти материальные действия, наряду с сопутствующими эмоциями и молитвами, представляют собой основной «канал связи» между Израилем и Богом [1].
В Пятикнижии этот жертвенный культ описан как локализованный в переносной скинии, которую сыны Израиля перемещали вместе с собственными шатрами во время странствий по Синайской пустыне. Процесс строительства и внешний вид скинии подробно описаны в Книге Исхода — обложенный чистым золотом ковчег из дерева ситтим
[13] для хранения «Завета» Господня (по всей вероятности, представлявшего собой письменный текст), золотая крышка ковчега, херувимы с золотыми крыльями, золотые блюда и кадильницы для фимиама, золотые чашки и кружки для возлияний, обложенный «золотом чистым» стол для «хлебов предложения», светильник с семью лампадами «из золота чистого» и «десять покрывал крученого виссона и… голубой, пурпуровой и червленой шерсти» с изображениями херувимов искусной работы. Причина такой роскоши в библейском тексте сообщается прямо: сам Господь повелел Моисею сказать сынам Израилевым, чтобы они сделали приношение «от всякого человека, у которого будет усердие» для сооружения скинии: «И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их» [2].
