Для фарисеев был важен подход к Торе в целом. Характерной чертой этого подхода в том виде, как он представлен в Евангелиях, была педантичность. Фарисеи были твердо убеждены: чтобы клятва действительно связывала человека, она должна быть правильно сформулирована. Во времена Ирода группа фарисеев отказалась принести присягу на верность царю (по-видимому, из опасения, что в дальнейшем они могут быть вынуждены ее нарушить, хотя Иосиф не говорит об этом прямо, замечая лишь, что они представляли «партию, которая кичилась своим точным соблюдением предписаний закона и имела притязание на особое благоволение Всевышнего»). Немалую влиятельность фарисеев можно отнести именно на счет превозносимой ими собственной скрупулезности: она придавала авторитет глубоко консервативному толкованию Торы, сторонниками которого они были.
Иосиф не раз указывает на могущество фарисеев: они «имеют чрезвычайное влияние на народ, и все священнодействия, связанные с молитвами или принесением жертв, происходят только с их разрешения». «На стороне фарисеев была чернь», в противоположность саддукеям, чье учение было распространено только среди состоятельных иудеев. Но Иосифу так и не удается объяснить, почему эта ревностная группа самопровозглашенных правоведов имела такой авторитет у остального населения Иудеи. Мы не знаем в точности, сколько было фарисеев. Самая точная из доступных нам оценок снизу — 6000 в период правления Ирода: именно столько фарисеев отказались присягать царю, но были прощены по заступничеству заплатившей за них штраф жены Ферора, одного из родственников царя (Иосиф не отказывает себе в удовольствии отметить, что женщины при дворе Ирода были в полном подчинении у фарисеев). Ни эта оценка, ни какие-либо другие данные о количестве фарисеев не дают возможности предположить, что они составляли сколько-нибудь существенную долю населения Иудеи. Иосиф писал, что фарисеи старательно избегали роскоши и стремились вести простую жизнь, и это вполне могло иметь место — при всех обвинениях со стороны Иисуса, который в Евангелии от Матфея говорит, что фарисеи «любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!». Впрочем, восхваление себя в качестве законоведов, посвятивших себя воздержанной жизни, могло помочь фарисеям снискать популярность только в одном случае — если их искусство толкования закона само по себе благожелательно воспринималось широкими слоями населения [11].
Иосиф прямо указывает, в чем заключалась основа фарисейского истолкования Торы, и тем самым называет более чем вескую причину популярности фарисеев. Последние «передали народу, на основании древнего предания, множество законоположений, которые не входят в состав Моисеева законодательства», настаивая, что следует соблюдать предписанное «устным преданием». Похожий оборот используют фарисеи в Евангелии от Марка, когда порицают Иисуса за то, что он позволил своим последователям есть, не омыв рук: «Зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?» В своем обзоре ересей христианский святой Ипполит Римский во II веке н. э. описывал фарисеев как принимавших «древнее предание». О том, как это предание передавалось от поколения к поколению, посвященные фарисеям источники умалчивают, указывая лишь, что оно не записывалось, однако Филон Александрийский не без пафоса утверждал, что традициям добродетельной жизни детей учат не на письме и вообще не на словах, а на примере:
Еще одна заповедь, имеющая общечеловеческую ценность: «Не нарушай межи ближнего твоего, которую положили предки в уделе твоем». Мы можем рассудить, что этот закон относится не только к земельным участкам и их границам и направлен не только на устранение стяжательства, но и на сохранение древних обычаев. Ибо обычаи суть неписаные законы, решения, утвержденные мужами древности и написанные не на памятниках и не на листах папируса, пожираемых молью, но в душах товарищей по согражданству. Ибо наряду с собственностью дети должны унаследовать от отцов и древние обычаи, в среде которых они были воспитаны и жили с самой колыбели, а не презирать их лишь потому, что они дошли не в письменном виде. Не должно воздавать хвалу тому, кто повинуется письменному закону, ибо он действует по принуждению и из страха наказания. Но тот, кто верно соблюдает неписаные законы, заслуживает хвалы, ибо проявляет добродетель по собственной воле.
Религии не обучают, ею увлекают [12].
Таким образом, влияние фарисеев легко объяснимо: будучи самопровозглашенными экспертами в области религии, они поддерживали традиционный образ жизни в соответствии с Торой среди широких слоев еврейского населения. Каждый еврей в отдельности, например, считал омовение рук перед поеданием хлеба неотъемлемой частью традиции своих предков; он, может быть, и не мог сказать, повлияло ли на его поведение то, что фарисеи подтверждают верность такого толкования закона, но поддержка в этом вопросе со стороны фарисея была приятной, а сам фарисей обретал популярность [13].
Судя по описанию юношеских странствий Иосифа в поисках себя, присоединение к фарисеям было вопросом личного выбора. По всей видимости, у фарисеев не было никакой организации или группы с формальным членством, хотя Иосиф и отмечал, что фарисеи «сильно преданы друг другу и‚ действуя соединенными силами‚ стремятся к общему благу», а также «выдаются своим почтительным отношением к людям престарелым». Иосиф, как мы уже видели, прямо говорит о широком влиянии фарисеев, но при всем при том они оставались отдельной группой — не в последнюю очередь потому, что (согласно Евангелию от Матфея) стремились подчеркнуть свое отличие от других: «Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих». (Под «хранилищами» имеются в виду филактерии, или тфилин, — кожаные коробочки с текстами из Библии, надеваемые на голову и руку при молитве.) Поскольку фарисеи поддерживали религиозный статус-кво, включавший обычаи и внебиблейского происхождения, их взаимоотношения с другими группами определялись в значительной мере тем, как те воспринимали нормативное толкование Торы. Так, мы узнаём, что с середины II века до н. э. и вплоть до разрушения Храма в 70 году н. э. у фарисеев «возникало множество споров и разногласий» с саддукеями, так как последние отрицали истинность традиции, не зафиксированной письменно. В ранних раввинских текстах взаимоотношения между двумя группами последовательно описаны как антагонистические: «Говорят саддукеи: „У нас к вам, прушим, претензия, когда вы признаете чистым льющееся сверху [то есть при наливании жидкости из чистого сосуда в нечистый первый не теряет чистоты]“. Говорят прушим: „У нас к вам, саддукеи, претензия, когда вы признаете чистой воду арыка, ведущего с кладбища“». Тем удивительнее, что фарисеи и саддукеи с готовностью делили общее религиозное пространство Храма [14].
Взаимоотношения между фарисеями и другими направлениями в иудаизме были более сложными. По-видимому, можно было придерживаться фарисейского учения, оставаясь христианином, ибо, вопреки поношениям в адрес фарисеев, приписываемым Иисусу в Евангелии от Матфея, Иисус там же учит толпу: так как книжники и фарисеи сели на Моисеевом седалище, то «всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте». В Евангелиях Иисус протестует не против фарисейского учения, а против лицемерия фарисеев: «ибо они говорят, и не делают». Вероятно, можно было также быть одновременно фарисеем и назореем — при условии, что к обету назорейства человек относился с крайней серьезностью, ведь, согласно Евангелиям, в вопросе о святости обетов фарисеи были непоколебимы, хотя Иисус и указывал, что это может привести к нарушению одной из Десяти заповедей:
