Благодаря этому в первой половине 2-го тысячелетия исламской философии предстояло, как будет показано в главе 13, многое изменить в богословском дискурсе иудаизма как христианской Европы, так и исламского мира. По мере развития ислама развивалось и восприятие евреями исламских религиозных идей. Так, суфизм — традиция в исламе, направленная на достижение мистического единения с Богом посредством аскезы и впитавшая многие идеи греческого неоплатонизма, — оказал большое влияние на Бахью Ибн-Пакуду, в чьем моралистическом трактате «Обязанности сердец», написанном в Испании во второй половине XI века, обильно цитируются суфийские авторы:
Какое определение дать особому воздержанию и какая нужда в нем у тех, кто следует Торе? Что до его определения, ученые в этом не едины. Один говорит, что особое воздержание — это отвержение всего, что отвлекает человека [и отрывает его] от [служения во имя] Бога. Другой говорит, что это означает питать отвращение к миру сему и не давать воли своим желаниям. Третий говорит, что воздержание — это душевный покой и удержание мыслей от всего распаляющего одно лишь праздное воображение. Четвертый говорит, что воздержание — это вера в Бога. Пятый говорит, что это значит носить одежды не больше, чем требуют приличия, принимать пищи лишь столько, чтобы утолить голод, и отвергать всё остальное. Шестой говорит, что это означает оставить привязанность к людям и возлюбить одиночество. Седьмой говорит, что воздержание — это благодарность за полученные блага и терпение в испытаниях. Восьмой говорит, что воздержание — это отказ от любого отдыха и физических удовольствий и ограничение своих потребностей только тем, без чего нельзя существовать, а всё остальное необходимо изгнать из мыслей. Это последнее определение лучше других соответствует воздержанию, которому учит наша Тора.
Сходную общность религиозных воззрений проявляли евреи и мусульмане, издалека приходившие к могиле, где был, по преданию, похоронен пророк Иезекииль (Йехезкель), и участвовавшие в празднествах в честь годовщины смерти пророка:
На гробнице Иезекииля горит день и ночь неугасимая лампада, с тех пор, как зажег ее сам пророк; огонь поддерживают поныне, меняя светильники и прибавляя масла. Там же большой принадлежащий святилищу дом, наполненный книгами, между которыми есть книги времен Первого и Второго Храма Иерусалимского… Евреи, приходящие сюда на поклонение из Персии и Мидии, приносят в синагогу пророка Иезекииля молитвы и обеты как от себя, так и от своих соотечественников… Также дети вельмож измаильских являются сюда молиться, из особого благоговения к пророку Иезекиилю…
[86] [28]
Однако вернемся к моменту, когда о влиянии на иудаизм ислама, христианства или какой-либо другой религии никто еще и помыслить не мог, — к моменту, когда после разрушения Храма в 70 году н. э. раббан Йоханан бен Закай и группа мудрецов-раввинов сошлись в Явне, небольшом городке на приморской равнине Иудеи.
11. Раввины на Востоке (70–1000 гг. н. э.)
Сказание рав Йеѓуды со слов Рава: «Когда Моше взошел на небо, он увидел, что Всевышний, благословен Он, украшает буквы Торы венчиками. „Владыка вселенной, — вопросил Моше, — для чего эти венчики?“ Ответил ему Всевышний: „Через много поколений должен родиться человек по имени Акива бен Йосеф, и он извлечет из каждой черточки этих венчиков тысячи тысяч законов“. Попросил Моше: „Владыка вселенной, позволь мне увидеть этого человека“. Ответил ему Всевышний: „Обернись“. Пошел Моше, прошел восемь рядов назад и сел [слушать рассуждения учеников рабби Акивы о Законе]. Не понимая, о чем идет речь, он смутился, но вот дошли они до одной темы, и ученик спросил учителя: „Рабби, на чем основываешь ты это толкование?“, и рабби Акива ответил: „Это закон, данный через Моше на Синае“, и Моше ободрился. После этого он вновь предстал перед Святым, благословен Он, и сказал: „Владыка вселенной, такой человек есть у Тебя, а даешь Тору через меня!“ Ответил Всевышний: „Молчи, ибо так предопределено Мною“. Тогда сказал Моше: „Владыка вселенной, Ты показал мне его учение, покажи мне и его награду“. Ответил ему Всевышний: „Обернись“. И видит Моше: тело Акивы лежит растерзанным на куски, как мясо на весах резничных. „Владыка вселенной! — вскричал Моше. — Такое учение — и такая награда?“ Ответил Всевышний: „Молчи, ибо так предопределено Мною“».
Как видно из этой легенды, приведенной в Вавилонском Талмуде, раввины в Месопотамии VI века прекрасно понимали, в какой степени тот иудаизм, которому они следовали сами и которому учили других, эволюционировал со времен получения Моисеем Писания, и гордились своей верностью Торе — верностью, за которую несколькими веками ранее рабби Акива был подвергнут мучительной казни. В рассказе вовсе не случайно упоминается школа и ряды учеников. Раввинистический иудаизм был создан мудрецами и для мудрецов; в главе 7 мы уже отмечали одну из их характерных черт — приверженность учебе ради самой учебы [1].
В 1-м тысячелетии н. э. эта тяга к ученым занятиям породила огромный корпус раввинистических трудов. Исследуя период, предшествующий 70 году н. э. (см. главу 2), мы уже не раз пользовались ценными сведениями из компиляций, созданных раввинами в период танаев в III веке (прежде всего это Мишна и Тосефта), а также из экзегетических комментариев на книги Исхода, Левит и Второзакония. Мишна содержит 63 трактата, объединенные в шесть разделов, каждый из которых называется седер (букв. «порядок»): Зраим («Посевы») — законы земледелия; Моэд («Праздники») — законы субботы и праздников; Нашим («Женщины») — законы о матримониальном статусе женщин (об обручении, браке и разводах); Незикин («Ущербы») — гражданское и уголовное право; Кодашим («Святыни») — в основном правила храмовой службы; Тоѓорот («Чистые») — законы, связанные с ритуальной нечистотой и ее передачей. Большинство трактатов начинаются с рассмотрения следствий из того или иного библейского закона. Так, в первом трактате «Брахот» («Благословения») описывается, когда и как произносить утром и вечером молитву «Шма». Однако по форме трактаты Мишны нельзя отнести к библейской экзегезе: соответствующие стихи из Библии в начале каждого трактата обычно подразумеваются, а не цитируются, а в некоторых трактатах, например в трактате «Ктубот» («Брачные договоры»), рассматриваются темы, не имеющие отправной точки в Библии. Весьма похожа на Мишну по структуре, манере изложения, содержанию и объему Тосефта («Дополнение»), но, в отличие от Мишны, в Тосефте отсутствуют признаки планомерного редактирования. Тосефта также содержит материалы танайского происхождения, не вошедшие в Мишну, — иногда они служат дополнением к предшествующей дискуссии в Мишне, иногда никак с ней не связаны.
Но и Мишна, и Тосефта далеко отстают по объему от Вавилонского Талмуда — громоздкой компиляции, содержащей законодательные постановления, этические установки, упражнения в библейской экзегезе, ритуальные запреты, правила богослужения, замечания социального характера, истории и проповеди, а также множество других разрозненных текстов на самые разные темы — от астрономии до астрологии, от магии до медицины. По структуре Талмуд представляет собой обширный комментарий к большей части Мишны (и в этом контексте именуется Гемара — «завершение»). В Талмуд входят в основном мнения амораев («говорящих» или «толкователей») — вавилонских и палестинских раввинов, учивших приблизительно между 200 и 500 годами н. э., но вместе с тем он содержит и высказывания танаев, не вошедшие ни в Мишну, ни в Тосефту. Составители Талмуда, завершенного около 600 года н. э., стремились показать, что все на первый взгляд избыточные замечания, приведенные в Мишне, можно понять правильно, если надлежащим образом их истолковать. Иногда это приводит к откровенно малоправдоподобным объяснениям тех или иных фрагментов Мишны, особенно если учесть, что мнение, приписанное тому или иному раввину, не должно было противоречить его же высказываниям, приведенным в других фрагментах. Вавилонский Талмуд — самое длинное литературное произведение поздней античности: ставшее в настоящее время стандартом Виленское издание, впервые напечатанное в Вильне (ныне Вильнюс, Литва) в XIX веке, содержит свыше 6200 страниц.
