Эта легенда представляет собой плод фантазии, однако в ней отразилось стремление евреев последующих поколений объяснить возрастание важности африканских и испанских ешив и падение авторитета вавилонских центров учености [12].
Статус палестинских академий как центров раввинистического образования в последние три века 1-го тысячелетия был куда ниже, чем у вавилонских школ, хотя мы уже отмечали (см. главу 10) особую роль масоретов из Тверии в придании окончательной формы библейским текстам: масореты были признанными знатоками традиций, связанных с огласовками, ударениями, делением на слова, правописанием и конвенциями, принятыми среди переписчиков. Этой научной работе масореты посвятили пять веков, начиная с середины 1-го тысячелетия. Трудились они в основном в Палестине, а тивериадская школа своим авторитетом в немалой степени обязана одной-единственной семье ученых. В X веке Аѓарон бен Моше бен Ашер стандартизировал библейский текст с помощью системы огласовок и знаков кантилляции (ритуального напевного речитатива); вышедший из-под его пера текст был признан каноническим — сперва в рукописях, а затем в печатных изданиях. До Аѓарона бен Моше тому же труду посвящали себя четыре поколения его семьи. При этом они не просто фиксировали в письменном виде мнения своих предшественников: так, в библейской рукописи Пророков, переписанной в Тверии Моше, отцом Аѓарона, в 897 году н. э. и сохранившейся в караимской синагоге Каира, целый ряд огласовок и знаков кантилляции расставлен не так, как у Аѓарона.
В какой-то момент позднее VI века — возможно, лишь в IX столетии — центр раввинской учености сместился из Тверии в Иерусалим и Рамле, хотя преемственная связь с прежними ешивами, по-видимому, высоко ценилась. Например, одно из писем каирской генизы подписано Даниэлем бен Азарьей, возглавлявшим в 1051–1062 годах иерусалимскую академию, так: «Наси и гаон Тверии». Сам Даниэль был потомком вавилонского «главы изгнания» и, следовательно, считался выходцем из «дома Давидова». Собственно, почетом, которым его окружали (в синагоге палестинской еврейской общины в Старом Каире его именовали «Свет Израиля, великий наси и глава ешивы, гаон Иакова»
[92]), он был обязан скорее высокородности, чем собственной учености или авторитету его ешивы [13].
Распространение раввинистических школ по Италии и далее к северу происходило в основном уже в начале 2-го тысячелетия, однако в ряде средневековых еврейских источников излагается история, согласно которой в 917 году некий «король Карл» (вероятно, имеется в виду Карл Великий, хотя к этому моменту его уже не было в живых) привез в Майнц из Лукки (Северная Италия) семью Калонимусов, обладавшую большими познаниями в раввинистической литературе; очевидно, о наличии раввинской школы в Лукке в этот период читателям было известно. Прежде чем поселиться в Лукке в XI веке, основатель фамилии рабби Калонимус бен Моше, как говорили, преподавал в римской ешиве, которая как раз около этого времени впервые упоминается как центр талмудического образования в Риме. Обучение Торе в Риме, во всяком случае в раввинистических кругах, шло теперь на иврите или арамейском, а не на греческом языке. Великие же ешивы Германии и Франции, которые с XI века играли важную роль в развитии раввинистического иудаизма, в X веке пребывали еще в зачаточном состоянии; эта ситуация изменилась лишь тогда, когда р. Гершом бен Йеѓуда, умерший в 1028 году, превратил майнцскую ешиву в центр изучения талмудической мысли в Северной Европе [14].
В раввинистическом обществе к концу 1-го тысячелетия уже сформировались инструменты социального контроля, среди которых не последнюю роль играл херем (отлучение, букв. «запрет»). Согласно библейскому тексту, осужденный на херем подлежал истреблению, но в раввинистическом иудаизме херем был механизмом, посредством которого раввинский суд подвергал нарушителей норм общины остракизму. По мере распространения раввинистического иудаизма, а с ним и роста авторитета раввинов из отдаленных краев, росли и шансы на то, что отлучение, первоначально наложенное той или иной общиной, будет поддержано всем народом Израиля. Два запрета, наложенные, по преданию, рабейну Гершомом бен Йеѓудой, свидетельствуют о дроблении авторитета раввинов к концу 1-го тысячелетия. С одной стороны, право херем бейт-дин («отлучения по суду») было распространено на всех прибывающих на территорию общины: «Если прибыл человек в общину, наложившую херем бейт-дин, и его призвали в суд по этому делу в присутствии надлежащих свидетелей, даже с рыночной площади надлежит его забрать; запрет на нем, если он не прибегнет к суду, чтобы защищаться». С другой стороны, мы уже отмечали (глава 10), что запрет на полигамию (его обычно также приписывают рабейну Гершому, но, скорее всего, ошибочно) соблюдался евреями Германии и Франции, но не мусульманских стран [15].
За тысячу лет, прошедших от времен Йоханана бен Закая до эпохи рабейну Гершома, и предмет, и форма раввинистического дискурса претерпели значительные изменения. В ешивах огромные усилия тратились на скрупулезную детализацию законодательных постановлений, первоначально основанных на тексте Библии или на обычае. Проследить развитие ѓалахического дискурса на протяжении поколений довольно трудно из-за обычной для талмудических текстов практики приписывания тому или иному из живших ранее учителей мнения, которого (как счел компилятор в свете известных ему взглядов этого учителя на другие предметы) он бы придерживался, если бы перед ним встал вопрос, поднятый представителями одного из последующих поколений. Тем не менее в определенные периоды хотя бы общая канва споров поддается восстановлению, и из нее видно, что большинство тем для дискуссий зарождалось внутри самих ешив и было продиктовано страстным стремлением к логической стройности и точности, а не необходимостью реагировать на какие-либо внешние факторы.
При выводе новых законов ученые раввины применяли методы герменевтики, основанные на принципах, которые могли быть (и были) систематизированы самое позднее к III веку н. э. Эти принципы были чрезвычайно сложны:
Если какая-либо часть общей формулировки приведена для того, чтобы научить [чему-либо], это относится не только к этой части, но и ко всему, о чем говорится в общем утверждении… Если какая-либо часть общего утверждения обозначена как предписание и она сходна с другим предписанием, соответствующим общему утверждению, эта часть толкуется в сторону облегчения [второго предписания], а не устрожения его… Если какая-либо часть общего утверждения обозначена в нем как предписание и она сходна с другим предписанием, не соответствующим общему утверждению, эта часть может толковаться как в сторону облегчения, так и в сторону устрожения… Ѓилель Старший изложил семь методов перед старейшинами семейства Бетейра. Каль ва-хомер, и гзера шава, и биньян ав, и клаль у-фрат и прат у-хлаль, и бе-йоце бо ми-маком эхад, и давар ѓа-ламед ме-иньяно
[93].
