Да возвеличится и освятится великое Имя Его в мире, сотворенном по воле Его. Да явит Он Свое царство при вашей жизни и в ваши дни, при жизни всего дома Израиля, вскорости, в ближайшее время. И скажем: амен. Да будет великое Имя Его благословенно вечно, во веки веков. Да будет благословляемо, и восхваляемо, и прославляемо, и возвеличиваемо, и превозносимо, и почитаемо, и величаемо, и воспеваемо имя Святого, благословен Он, превыше всех благословений и песнопений, восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире, и скажем: амен! Да будут дарованы с Небес прочный мир и счастливая жизнь нам и всему Израилю, и скажем: амен! Творящий мир в Своих высотах, да сотворит Он мир нам и всему Израилю. И скажем: амен.
Среди новых ритуалов, возникших непосредственно в ешивах, самый яркий, пожалуй, — праздник Лаг ба-омер. Счет омера, предписанный в Библии, представлял собой просто ритуал, целью которого был отсчет дней от Песаха до Шавуота, однако в позднеантичных раввинистических текстах этот период стал временем траура — в связи с легендой, согласно которой в середине II века в дни омера вспыхнула губительная эпидемия, от которой умерло 24 000 учеников р. Акивы за то, что они «не почитали друг друга». Эпидемия, по преданию, прекратилась на 33-й день счета омера; в Лаг ба-омер праздновалась годовщина этого дня [21].
В этот период ешивы занимались главным образом разработкой ѓалахи и толкованием Библии. Но в раввинистических текстах просматриваются (возможно, на менее формальном уровне) и иные религиозные интересы, связанные с развитием других аспектов иудаизма, как предшествующих, так и последующих. Раввинская традиция сохранила эсхатологические тексты, например «Сефер Зрубавель» — книгу откровения, составленную на иврите в VII веке на территории Византийской империи. Апокалиптические видения в ней приписаны Зрубавелю (Зоровавелю), одному из вождей Иудеи в персидский период. Согласно этому откровению, первый мессия, «сын Иосифа», будет убит, но второй мессия, «сын Давида», победит врагов и возведет новый Храм. Подобный эсхатологический пыл вполне согласуется с мессианскими чаяниями евреев VII века — эпохи, когда в Палестину вторглись сначала персы, а затем арабы (см. главу 10). До наших дней дошел целый ряд откровений, созданных в эту эпоху; одни приписываются библейским героям, например Зрубавелю или Элияѓу, другие — раввинам-танаям, например Шимону бар Йохаю. Настоящие авторы упомянутых откровений вряд ли сами были раввинами, но важно отметить, что в раввинистических кругах подобные тексты в различных редакциях переписывались и в этот период, и позже [22].
Не без труда сочетаются с магистральным направлением раввинистической культуры и элементы мистики, время от времени возникающие в раввинистических текстах. Мишна в довольно неясных выражениях запрещает изучать определенные темы и определенные стихи Библии, в частности начало Книги Бытия и первую главу Книги пророка Иезекииля, где описывается видение божественной колесницы или трона: «Не дают истолкование законов о запретных половых сношениях в присутствии трех человек, ни дела Творения в присутствии двух, ни Колесницы в присутствии лишь одного, кроме случая, когда он — мудрец и понимает своим умом». Очевидно, что эти фрагменты считались потенциально опасными. Под «запретными половыми сношениями» имеются в виду правила, запрещающие связь между близкими родственниками; запрет на изучение данной темы, вероятно, установлен, чтобы не спровоцировать возбуждения присутствующих в результате слишком пристального изучения запретной связи. Схожей причиной, вероятно, объясняется то, что в эпоху Средневековья этот отрывок был выбран для публичного чтения (но не толкования) в синагоге в Судный день, то есть в одну из самых торжественных и серьезных дат литургического года. В истории Творения и видении Иезекииля содержатся, как считали, сокровенные тайны, изучать которые можно только тем, кто способен подойти к их изучению со всей серьезностью.
К XII веку теории, связанные с этими фрагментами, выросли в полномасштабную мистическую традицию, однако бытовали ли подобные толкования и, что важнее, мистические практики уже у раввинов поздней античности? Ответ на этот вопрос зависит от того, как истолковывать несколько не вполне понятных историй о мудрецах-танаях, содержащихся в компиляциях периода амораев:
Четверо вошли в Сад. Один глянул — и умер. Один глянул — и повредился в уме. Один глянул — и обрубил побеги. Один вошел и вышел с миром. Бен Азай глянул и повредился в уме. О нем сказано в Писании: «Нашел ты мед, — ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им» (Притч. 25:16). Бен Зоми глянул и умер. О нем сказано в Писании: «Дорога в очах Господних смерть святых Его!» (Пс. 115:6). Ахер глянул и обрубил побеги
[98]… Р. Акива вошел и вышел с миром [23].
Некоторые мистические истории возникли из естественного желания приписать мудрецам прошлого сверхчеловеческие качества. Так, доблестный Шимон бар Йохай, как считалось, во времена восстания Бар-Кохбы (II век) двенадцать лет жил в пещере, чтобы сохранить учение Торы; питался плодами рожкового дерева, чудесным образом выросшего у пещеры, воду пил из возникшего таким же образом ручья и беседовал с пророком Элияѓу. В необычном космологическом трактате «Сефер Йецира» («Книга творения») представлено систематическое описание сотворения мира посредством «тридцати двух тайных путей мудрости» — десяти сфирот, отождествляемых с первыми десятью натуральными числами, и двадцати двух букв еврейского алфавита. Судя по всему, текст «Сефер Йецира» восходит к III или IV веку н. э. В Средние века он послужил источником многочисленных мистических теорий, но рассматривался ли он в подобном качестве уже во время написания, не вполне ясно. Содержание текста довольно туманно и трудно для понимания:
Десять сфирот без ничего: у них десять мер бесконечных: глубина Начала и глубина Конца, глубина Добра и глубина Зла, глубина вышины и глубина глубины, глубина востока и глубина запада, глубина севера и глубина юга. Господин Единственный, Бог, Царь верный правит всеми из Своей святой обители. И вековечная вечность
[99].
Термин сфира, буквально означающий «перечисление», впоследствии приобрел огромную важность в еврейском мистицизме; очевидно, он имел определенный мистический смысл и для автора «Сефер Йецира», но книга написана настолько иносказательным языком, что трудно определить в точности, какое именно значение вкладывалось в этот термин первоначально. Вполне возможно, язык текста затемнен сознательно; во всяком случае на его популярности это не сказалось.
Глубоко укорененной в раввинистическом дискурсе была и астрология; в обоих Талмудах часто упоминается термин мазаль — «планета»
[100], или, в переносном смысле, «судьба», хотя у астрологии были и противники: так, р. Йоханан в III веке заявлял: «Нет планеты для Израиля» (то есть судьба народа Израиля не зависит от звезд). Столь же часто, опять-таки вопреки упорному противодействию некоторых раввинов, упоминаются магия и толкование снов:
