Нет причин полагать, что все разновидности иудаизма, процветавшие в греческой диаспоре в течение этого периода, развивались одинаково. В отсутствие централизующей роли Иерусалимского храма, бывшего средоточием религиозной жизни евреев всего мира, на развитие каждой еврейской общины определяющее влияние неизбежно оказывали местные особенности окружающей культуры. Примером такого влияния может служить община в Сардах, в Малой Азии. Здесь археологами найдено огромное здание — по всей вероятности, синагога, — украшенное иудейскими символами, например изображениями меноры (семисвечника). Постройка, воздвигнутая на месте бывшего комплекса из бань и гимнасия, использовалась по назначению, вероятно, с IV века (а возможно, и с более раннего времени) как минимум до VI века. Поверхность внешнего двора с мраморным фонтаном выложена красочной мозаикой, в которой геометрический орнамент перемежается надписями, сделанными жертвователями. Главный зал, по оценкам, вмещал до тысячи человек; в его западной части была круглая апсида с мраморными скамьями вдоль стен и мозаичными изображениями павлинов. В центре зала располагались статуи львов (частый в регионе художественный мотив) и большой мраморный стол, украшенный изображением орла. Со стен, выложенных мрамором, около 80 надписей (почти все — по-гречески) сообщали о пожертвованиях тех или иных лиц; у одних благотворителей указано социальное положение в городе или империи, у других — род занятий (например, ювелиры, скульпторы, мозаичисты), у третьих особо отмечено лишь их благочестие: в шести надписях жертвователь описан как θεοσεβὴς («богобоязненный»).
По внешним атрибутам синагоги в Сардах можно предположить, что службы здесь были пышными и величественными. А вот всегда ли частью службы были проповеди и чтение Торы, как в других синагогах, — ясно не вполне: ведь из-за внушительных размеров здания расслышать чтеца могли, вероятно, не все. Вполне возможно, что постройка, которая и величиной, и украшениями отличается от других строений, идентифицированных как синагоги, была первоначально сооружена неевреями, поклонявшимися еврейскому Богу и перенявшими еврейские религиозные символы в духе эклектики, которая как раз в IV веке н. э. была довольно распространена в римском мире. Если так, представляется, что евреи переобустроили здание в синагогу лишь в V–VI веках, когда в мозаичном полу главного зала появилась надпись: «Самоэ, священник и мудрый учитель».
О том, что в ряде случаев бо́льшая часть общины следила за литургией с некоторого расстояния, точно известно из легендарного описания великой синагоги в Александрии, где, согласно Тосефте, особый служка должен был по окончании чтения очередного благословения махнуть платком, чтобы община знала, когда ответить «Амен»:
Р. Йеѓуда сказал: кто никогда не видел двойной колоннады [базилики-синагоги] в Александрии Египетской, тот во всю жизнь свою не видел славы Израиля. Здание имело вид большой базилики, один ряд колонн внутри другого. Иногда там собиралось народу вдвое больше, чем общее число тех, кто вышел из Египта. И был там семьдесят один золотой трон, по одному для каждого из старейшин, и каждый трон стоил двадцать пять талантов золотом, а в середине была деревянная трибуна. Служитель синагоги стоит на ней с платками в руках. Когда чтец приступает к чтению, тот машет платком, чтобы народ отвечал: «Амен» [5].
Как синагога в Александрии (которая, по всей вероятности, была разрушена при уничтожении общины в 117 году н. э.), так и синагога в Сардах были куда внушительнее других синагог диаспоры, найденных археологами по всему Средиземноморью и Ближнему Востоку, от Эльче на западе, в Испании, до Дура-Европос на востоке, у реки Евфрат. Эти здания идентифицируются как синагоги в первую очередь по надписям и изображениям, связанным с еврейским культом, — прежде всего изображениям меноры; кроме того, все они ориентированы в направлении Иерусалима, и почти во всех случаях в главном зале был расположен арон кодеш — шкафчик для свитка Торы, но почти во всем остальном они резко отличаются друг от друга: и размерами, и планом, и украшениями [6].
Говоря о возможном влиянии трудов Филона на последующие поколения евреев, мы уже упоминали богатую иконографию найденной в 1932 году синагоги в сирийском поселении Дура-Европос, использовавшейся с конца II века по середину III века, когда она была разрушена при осаде города Сасанидами (256 год). Первоначально она занимала кусок частного дома, затем — всего лет за десять до разрушения — была расширена за счет соседнего здания. «Дом собраний» украшали фрески с изображением библейских сцен. Богатство иконографии в синагоге небольшой общины незначительного городка, затерянного на восточном краю Римской империи, является сильным аргументом в пользу того, что расписывавшие стены художники опирались на развитую традицию синагогальных изображений того времени. Однако пока что ни в диаспоре, ни на территории Палестины ничего сравнимого с Дура-Европос не найдено. В то же время в изображениях Дура-Европос отчасти отражен местный колорит: так, арон кодеш по конструкции и внешнему виду напоминает эдикулы — ниши для статуй — в местных языческих храмах [7].
В 1930-е годы, когда фрески Дура-Европос были только что открыты, большинство исследователей пришли к мнению, что принятие греческих художественных стандартов говорит об исповедовании общиной эллинизированной формы иудаизма, похожей на иудаизм Филона, но, как мы уже знаем (из главы 11), языческие образы — например изображение бога солнца Гелиоса — присутствуют в синагогальных мозаиках даже в тех областях Палестины, население которых, без всякого сомнения, придерживалось раввинистического иудаизма, например в Хамат-Тверии. Ряд мотивов фресок в Дура-Европос, например изображения младенца Моисея в Ниле сперва с закрытыми глазами, а затем с открытыми, как представляется, совпадает с мотивами позднейших раввинистических мидрашей, а найденные наряду с греческими надписи на арамейском языке и иврите говорят о том, что община могла быть частью развивающейся культуры раввинистического иудаизма соседней Вавилонии. Однако на какие-либо непосредственные связи с раввинами ничто среди находок в Дура-Европос не указывает [8].
Верующих Сард и Дура-Европос объединяла готовность тратить крупные суммы на обустройство культового сооружения в родном городе. В конце IV века в синагоге, расположенной в центре сирийской Апамеи, группа богатых жертвователей увековечила свои дары в надписях на различных частях мозаичного пола со сложным геометрическим орнаментом и изображением меноры: «Тавмасис с мужем Исихием, [их] дети и его теща [или: ее свекровь] Евстафия сделали сто футов [мозаики]». Большинство надписей рассказывает о семейных пожертвованиях; девять из жертвователей — женщины. Возможно, синагога имела не только местное значение: на значительную часть пола пожертвовал средства некий Илиас, «архисинагог антиохийцев». Апамея располагалась неподалеку от Антиохии, и, по всей вероятности, общины обоих городов поддерживали тесные взаимоотношения, так что дипломатичный Илиас оставил апамейцам запечатленную в мозаике молитву за «мир и милость для всей их святой общины». Судя по всему, величественная синагога действовала недолго: в начале V века она была уничтожена, а на развалинах построили церковь [9].
