– Это безответственно, глупо, эгоистично… Что?
– Я нашел ее. – Его зубы сверкнули на ярком тосканском солнце. – Вряд ли ей там было хорошо – в темноте, в пыли. Потерпи, – остановил он, видя, что она готова обрушить на него шквал вопросов. – Я хочу пить.
– Ты хочешь пить? Какое, к черту, вино, какой сыр! Надо что-то делать! Планировать следующий шаг. Неужели мы будем сейчас сидеть под зонтиком и потягивать кьянти!
– Именно это мы и будем делать. И перестань все время оглядываться, полиция нас не преследует.
Он толкнул ее во дворик шумной траттории, лавируя между столиками, подошел к свободному, уселся.
– Ты действительно сумасшедший. Шляешься по магазинам, покупаешь сувениры, выискиваешь кожаные курточки для младенцев, пялишься на экспонаты в музее Барджелло, будто никогда там не бывал. А теперь вот…
Он молча пихнул ее на стул, и оскорбленная Миранда поперхнулась. Райан сжал ее руку и наклонился через стол. На его губах играла улыбка, но голос был холодным и угрожающим.
– Мы посидим здесь, и ты не будешь мне докучать. Ясно?
– Я…
– Тихо, я сказал. – Тон его вновь стал беззаботным, когда он делал заказ подошедшему официанту. Сейчас было бессмысленно прикидываться, поэтому Райан на великолепном итальянском попросил принести им бутылку местного вина и сыр.
– Я не стану терпеть твои жалкие попытки меня запугать.
– Солнышко, ты будешь терпеть все, что я велю тебе терпеть. Она у меня.
– Что? – Кровь отхлынула от ее лица. – В каком смысле – она у тебя?
– В самом прямом. Здесь, под столом.
– Под… – Миранда рванулась нырнуть под стол, и он еле успел схватить ее за руку.
– Посмотри на меня, любимая, и сделай вид, что ты безумно меня любишь. – Он поднес к губам ее пальцы.
– Ты хочешь сказать, что зашел в музей среди бела дня, а обратно вышел с бронзой?
– Я же говорил тебе: я профессионал.
– Но как? Господи боже, как? Ты вернулся через тридцать минут.
– Если бы в кладовку не забрел выпить винца охранник, мне понадобилось бы вполовину меньше времени.
– Но ты же говорил, нам надо присмотреться, снять на пленку, сделать необходимые расчеты. Он снова поцеловал ее пальцы.
– Я соврал.
Пока подошедший официант ставил на стол вино и сыр, Райан не отпускал ее руки и смотрел на Миранду мечтательным взором. Распознав влюбленных, официант снисходительно улыбнулся и поспешил оставить их вдвоем.
– Ты соврал?
– Если бы я сказал тебе, что собираюсь сделать, ты бы нервничала, сходила с ума и все бы испортила. – Он разлил вино, попробовал и причмокнул. – Здешнее вино восхитительно. Попробуй.
Не отрывая взгляда от его лица, она взяла бокал и осушила его несколькими большими глотками. Вот она и стала соучастницей, помощницей вора.
– Если ты собираешься пить вино в таких количествах, то лучше закуси. – Он отрезал кусочек сыра, протянул Миранде.
Она оттолкнула его руку и потянулась к бутылке.
– Ты с самого начала собирался это сделать!
– Собирался, если представится подходящий случай. И еще замену произвести.
– Какую еще замену?
– Помнишь бронзу, которую мы купили? Я поставил ее на место нашей дамы. Я же тебе говорил: люди видят то, что ожидают увидеть. В кладовке как была бронзовая статуя женщины, так и осталась. Скорее всего никто и не заметит подмены. – Он попробовал сыр, почмокал, положил на крекер. – Когда начнут искать, решат, что место перепутали. А когда совсем не найдут, установить, в какой момент она пропала, будет невозможно. Если повезет, мы с тобой к этому времени будем уже в Штатах.
– Мне нужно ее увидеть.
– Потерпи немного. Знаешь, должен тебе сказать: красть заведомую подделку совсем неинтересно. Никакого волнения, никакого душевного подъема.
– Неужели? – скептически подняла брови Миранда.
– Ага. А я буду скучать по этому ощущению, когда уйду в отставку. Между прочим, ты хорошо выполнила свою часть работы.
– О! – Она чувствовала отнюдь не душевный подъем; у нее все время от страха ныло в животе – вот и все.
– Возьми себя в руки. Работа еще не кончилась.
Это было абсолютно нереальное ощущение – сидеть в номере гостиницы и держать в руках «Смуглую Даму». Миранда разглядывала ее со всех сторон, отмечала места, откуда были взяты пробы, взвешивала на руке, придирчиво вглядывалась в детали.
Это была прекрасно и качественно выполненная вещь, покрытая зелено-голубой патиной, свидетельствующей о солидном возрасте.
Миранда поставила ее на стол рядом с «Давидом».
– Она великолепна, – заметил Райан, попыхивая сигарой. – Твой рисунок оказался очень точным. Ты не ухватила душу, зато передала все тонкости. Ты была бы прекрасным художником, если бы вкладывала сердце в свои работы.
– Я не художник. – У нее внезапно пересохло в горле. – Я ученый, и это не та бронза, которую я тестировала.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил он. Она не могла сказать ему, что чувствует это. Не могла сказать, что при взгляде на эту статуэтку ее не охватывает радостное возбуждение, как это было прежде. Поэтому она изложила ему факты.
– Во-первых, у меня достаточно натренированный взгляд, чтобы определить на глаз работу, сделанную в двадцатом веке. В данном случае я, разумеется, не могу опираться лишь на визуальные наблюдения. Но я брала пробы. Здесь и здесь. – Она показала пальцем на лодыжку женщины и на покатое плечо. – На этой фигуре следов нет. В лаборатории Понти соскобы брали со спины и с основания. Это не мои метки. Мне, конечно, необходимо оборудование и мои записи для проверки, но я вижу: это не та вещь, с которой работала я.
Райан с задумчивым видом затушил в пепельнице сигару.
– Давай все же сначала проверим.
– Мне никто не поверит. Даже после всех доказательств. – Миранда с отчаянием посмотрела на него. – Почему?
– Тебе поверят, когда мы отыщем оригинал.
– Но как…
– Всему свое время, доктор Джонс. Для начала тебе надо переодеться. Для взлома лучше всего подходит черное. Я намерен доставить фигурку по назначению.
Миранда облизнула вмиг пересохшие губы.
– Мы пойдем в «Станджо»?
– Да, таков наш план. – Он почувствовал, как она напряглась, и наклонился к ней. – Если, конечно, ты не хочешь позвонить своей матери, все ей объяснить и попросить разрешения немного поработать в ее лаборатории.
Глаза Миранды стали ледяными, она поднялась.
– Я пойду переоденусь.
Спальня на замок не запиралась. Миранда подтащила стул и продела его в ручку двери. Так все же спокойнее. Он использовал ее, билась в голове мысль, использовал, словно одну из своих отмычек. Какие они, к черту, партнеры. А теперь она еще и соучастница кражи.
