— Пусть вас не расстраивает то, что вы не переняли вторую ипостась, — впервые голос короля пламени прозвучал так мягко. — Ваш отец передал вам несколько особенностей со своей кровью. Чистокровные фениксы в состоянии полностью контролировать свою силу, у их потомков если и случаются всплески, они могут побороть их сами. Из-за происхождения это не грозит вам смертью, Кассандра. Но все же из-за вашей человеческой части всплески возможны. А еще ваш отец передал вам…
Монарх стихии резко замолчал и поджал губы, подбирая слова:
— Я даже толком не знаю, как объяснить эту особенность. Но именно благодаря ей раскрылась тайна вашего происхождения. Чистокровные фениксы слишком открыты и чисты, они приходили в этот мир только на праздники и светлые события. И уходили, когда начинались войны и кровопролития. Эти создания слишком чувствительны к энергиям.
Мужчина долил себе вина и вопросительно приподнял брови, уточняя, нужно ли мне еще выпить.
— Нет, спасибо, — я качнула головой, полностью погруженная в его рассказ. — Продолжайте, пожалуйста.
— Конечно, — его величество отпил из кубка и заговорил: — Как я уже сказал, фениксы чувствуют энергетику и впитывают ее. Это их сила и их слабость. То, что вы сказали мне сегодня утром… вы чувствовали нагнетание энергии, которая могла бы рухнуть на вас и на меня, если бы Олаф лишился головы. Это одно из того, что присуще фениксам. Эта особенность передалась вам с кровью отца. И это помогло мне понять.
— Все, что вы говорите, — я тряхнула головой, — осознается слишком сложно.
— Я понимаю, — король пламени посмотрел на меня прямо, а в его глазах вспыхнуло пламя, — но вы должны узнать правду о себе. Все же вы отличаетесь от других. Но я не закончил, если позволите.
Король пламени просит у меня позволения? В голове не укладывается.
— Конечно!
Легкая улыбка тенью поселилась в уголках его губ.
— Из того, что мне еще ведомо, — произнес мужчина, — фениксы не могут долгое время находиться взаперти. Для них важна свобода. Свобода выбора, свобода жизни. Потому они не могут жить в этом мире, а только навещают его, как гости. Он ограничивает их. Их дома в родном мире выглядят не так, как здания в этом. У них нет стен, чтобы не ограничивать…
— Стены, — нахмурилась я, вспоминая все те разы, когда не могла находиться в помещении.
Меня буквально физически это уничтожало. Я обязана была оказаться под открытым небом. Как сегодня, когда простояла почти весь день на балконе.
Как в доме тетушки, когда сбегала на конную прогулку или в сад…
— А еще они в силах успокаивать чужие всплески сил, — добавил мужчина, как нечто несущественное. — Потому и существуют только фениксы, которые повелевают пламенем.
— Только? Что вы имеете в виду? — я вцепилась в эту фразу, почувствовав, что она важна.
— Так как для вас важна свобода, Кассандра, — сделав вид, что не заметил моего интереса, произнес король пламени, — я отменяю условие, которое поставил вам для спасения жизни Олафа. Когда я предлагал вам этот выбор, некоторые факты мне были непостижимы. И сейчас я не посмею на вас давить. Брака с Олафом не будет, если только вы этого сами сейчас не пожелаете.
У меня сердце удар пропустило.
То есть теперь он говорит так?! Значит, человека он готов был использовать в своих целях! А дочь феникса не посмеет?!
— Ваше величество, хватит со мной играть! — воскликнула я, внезапно оказавшись на ногах. — То я должна согласиться на это из-за того, что вам этого захотелось! То не должна этого делать, чтобы не идти против своей природы! Вам самому не надоело то, что вы делаете? Сами не можете определиться!
— Кассандра!
— Что? — я махом допила вино и отставила бокал на стол, краем глаза заметив, что столешницу заменили. — Скажите еще, что я не права! Я вас не понимаю! Иногда ваши решения подтверждают те сплетни, что блуждают по миру! А в другом случае полностью им противоположны! Где же вы настоящий?!
В кабинете короля пламени повисла тишина. И только камин скрипел и шипел, уничтожая древесину.
— Мне кажется, что вам незачем это знать, Кассандра, — новая кривая усмешка. Такая вымученная. Разрывающая на куски.
У меня сердце защемило от одного только этого жеста.
— Ваше величество, а мне кажется, что я и так уже знаю столько, что остальное скрывать попросту нет смысла, — заметила я, возвращаясь в кресло.
Высохшая юбка тихо зашелестела.
— Думаете, что сможете мне помочь? — изогнул он темную бровь.
— Смотря по тому, в чем требуется моя помощь, — осторожно отозвалась я. — Пока вы не выдали меня силком замуж, я могу сама принимать решения, несмотря на то, что все мы принадлежим вам.
Я не смогла удержаться. Уколола монарха стихии этими словами, будто пыталась показать, насколько это унизительная и ужасная позиция. Хотя… истинный монарх имел ту же власть над своими подданными. Может, меня задевало то, что сидящий напротив дракон не был настоящим королем — избранником богов.
— И вновь вы вспомнили об Олафе, — пожал плечами мужчина.
— Как можно забыть о том, что могло бы произойти?
— Мне стоит перед вами извиниться? — насмешка, которую я смогла проглотить.
— Лучше расскажите, что теперь с ним будет, раз не хотите говорить о себе.
— Разумно, — согласился Торрин фон Асфен. — Все же вам всегда мало знаний, Кассандра. Поражаюсь вашему рвению к правде.
— Может, это тоже наследие отца, — предположила я, а мужчина тихо хмыкнул и наполнил вином кубок, который я оставила на столе.
— Все может быть, — не стал спорить король пламени. — А за Олафа можете не переживать. При дворе он больше не появится. Его наказанием будет служить в отряде защитников купола. Там за ним есть кому присмотреть. Там он не станет своевольничать. И получит достаточное количество информации, которую так усердно искал.
— Речь идет о внешнем или о внутреннем куполе? — удивилась я.
— К внутреннему его никто не подпустит, — скривился мужчина. — Он слишком слаб для служения там. А обучать его больше никто не станет. Я сохранил ему жизнь только из-за вас. Пусть будет благодарен.
Я затихла, не зная, что сказать. Поблагодарить? Не после всего того, что пережила с того момента, как Олаф проник в кабинет монарха стихии.
И если бы не та мелодия…
— Ваше величество, позволите вопрос? — я взяла кубок и прямо посмотрела на мужчину. Его слова об отмене брака меня успокоили. Я наконец смогла здраво мыслить.
— Мне казалось, что весь наш сегодняшний разговор состоит из моих ответов на ваши вопросы, — легко ответил он и взмахнул рукой, давая мне разрешение.
— Что за артефакт производил ту мелодию? — нахмурилась я и попыталась найти взглядом шкатулку на столешнице, но она куда-то пропала. — Вы сказали, что это… зов? Что это значит? И почему я слышала ее, когда Гилберт не мог?
