Мейсон улыбнулся.
– Мы не ясновидящие, Пол. Если ты решишь придерживаться
подобного отношения к миру, то не посмеешь ничего изменить в каком бы то ни
было предмете. Тогда непозволительно даже разрывать на части клочок бумаги и
выбрасывать его. Нельзя мыть грязную посуду. Ты таким образом тоже
модифицируешь и уничтожаешь доказательства. Предмет становится доказательством
только тогда, когда ты знаешь или у тебя есть все основания считать, что он каким-то
образом соотносится с определенным преступлением.
– А у тебя нет никаких оснований считать, что этот револьвер
имеет отношение к какому-либо преступлению?
– Нет, – заявил Мейсон. – Я просто защищаю клиентку.
– А это как раз защитит клиентку?
– Может помочь. Я чувствую себя игроком, не ведающим, какие
карты уже участвовали в игре и какие у нас козыри. Однако мне сдали какие-то
карты. Не исключено, что плохие. Очень возможно, что самые худшие. Но я должен
играть таким образом, чтобы выиграть тем, что у меня есть.
– Не зная, какие карты уже участвовали в игре, и не зная
козырей?
– Все правильно, Пол.
– Да, нелегкая задача. Я рад, что я не адвокат. Что-нибудь
еще на сегодня есть, Перри?
– Пока нет.
Дрейк встал с кресла и ленивым шагом направился к двери. Он
остановился у выхода и обернулся к Мейсону.
– Это дело в Ровене сулит крупные неприятности, – заметил
он. – Вовлечены большие деньги.
– Ты прав, Пол, – кивнул Мейсон.
Дрейк колебался несколько секунд, потом пожал плечами,
открыл дверь и вышел в коридор.
Делла Стрит встретилась взглядом с адвокатом и приподняла
брови в немом вопросе.
– Мы знаем, что этот револьвер является собственностью
Джорджа Анклитаса, – сказал Мейсон. – Я хочу вернуть его в ночной клуб Джорджа.
Нам придется…
Адвоката прервал телефонный звонок.
– Это Герти, – сказал Мейсон. – Послушай, что там, Делла.
Секретарша сняла трубку.
– Да, Герти? Минутку.
Делла Стрит подняла глаза на Мейсона.
– В приемной ждет мистер Хелман Эллис. Говорит, что ему
необходимо как можно быстрее встретиться с вами. Он понимает, что рабочий день
уже закончился, но очень просит, чтобы вы его немедленно приняли.
Мейсон минуту колебался, оценивая сложившуюся ситуацию, а
потом кивнул:
– Я встречусь с ним. Приглашай его, Делла.
– Я сейчас выйду, Герти, – сказала Делла Стрит в трубку и
положила ее на место.
– Веди себя как обычно, – сказал Мейсон. – Запиши имя,
фамилию, адрес и номер телефона, по которому его можно найти.
– Хорошо, шеф.
Делла Стрит вышла в приемную.
Через несколько минут она вернулась в сопровождении мужчины
и представила:
– Мистер Мейсон. Мистер Эллис.
Адвокат поднялся со своего места и пожал руку посетителю.
Эллис оказался высоким мужчиной моложе тридцати, с высокими
скулами, славянскими чертами лица, тонкими вытянутыми губами, голубыми глазами,
смотревшими прямо на собеседника. Его сильные пальцы крепко сжали руку Мейсона.
– Присаживайтесь, – предложил адвокат. – Чем могу быть вам
полезен?
– Не знаю, – ответил Эллис. – Зависит от ситуации.
– Я представляю Элен Робб.
– Именно поэтому я здесь, – сообщил Эллис.
– Что вас беспокоит?
– Моя жена.
– Я не занимаюсь бракоразводными процессами, – заявил
Мейсон. – Я специализируюсь на ведении дел в суде, в основном уголовных.
Семейные отношения, контракты и все в таком роде меня просто не интересуют.
– Моя жена собирается убить вашу клиентку, – сказал посетитель.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
– Оснований для ревности у нее нет, – продолжал Эллис. – Но
моя жена, как мне кажется, временно лишилась рассудка.
– Давайте уясним факты, – предложил Мейсон. – Вы довольно
много играли в покер в «Большом амбаре» и проиграли крупную сумму денег?
– Все правильно.
– Это не понравилось вашей жене?
– Ни одной жене не понравилось бы, если бы муж проиграл в
карты крупную сумму денег, – заметил Эллис.
– Элен Робб обращает на себя внимание в «Большом амбаре»?
– Они заставляют ее подавать себя так, чтобы на нее обращали
внимание, – поправил Хелман Эллис.
– И вы ею заинтересовались?
Эллис глубоко вдохнул воздух и заявил:
– Мистер Мейсон, я ее люблю.
– Но тем не менее утверждаете, что у вашей жены нет
оснований для ревности?
– Я это сформулирую по-другому, мистер Мейсон. Я… я держал
это в себе.
– То есть вы думаете, что держали это в себе.
– Что вы хотите сказать?
– Жена обычно чувствует подобное, – объяснил адвокат. – Если
вы влюблены в Элен Робб, то не сомневайтесь, что ваша жена очень быстро поняла,
что за вашими частыми посещениями «Большого амбара» стоит что-то еще, кроме
желания сыграть в покер.
– Она не представляет, что я чувствую на самом деле, –
возразил Эллис, – потому что я сам только недавно осознал, что по-настоящему
влюбился.
– Она поняла это раньше вас. В противном случае она не стала
бы вас ревновать.
– Она всегда была ревнивой. Она ревнует меня к любой
женщине, стоит мне только дважды на нее взглянуть.
– А вы на многих женщин смотрели дважды? – решил выяснить
Мейсон.
– Больше двух раз – практически ни на кого.
– Ладно. Рассказывайте, что случилось.
– Я знал, что Надин, моя жена, испытывает сильный
эмоциональный стресс. Я проиграл в покер какие-то деньги, я могу позволить себе
проигрывать в карты. Затем она устроила сцену. Вот этого я себе не могу
позволить – чтобы на меня поставили клеймо человека, уклоняющегося от уплаты
карточных долгов. Мистер Мейсон, если Надин подаст иск в суд, назвав ответчиком
Джорджа Анклитаса, с требованием вернуть деньги, проигранные мною в покер, то я
прославлюсь от Тихоокеанского до Атлантического побережья как человек,
отказывающийся от карточных долгов, скряга, скупердяй и все в таком роде.
– А если игра велась нечестно? – спросил Мейсон.
