– Да, практически незаметные.
– Чтобы вы могли их идентифицировать?
– Да.
– Я предполагаю, что представители окружной прокуратуры
имеют при себе эти пули и они вскоре будут приобщены к делу в качестве
доказательств. Я считаю, что доктору Калверту следует идентифицировать пули в
настоящий момент.
– Мы идентифицируем их через свидетеля Редфилда, – заявил
Фразер. – Он даст показания о том, что они получены от доктора Калверта.
– Мне хотелось бы связать все звенья цепи, – сказал Мейсон.
– Я считаю, что у меня есть на это право.
– Ваша честь, – гневно закричал Фразер, – меня
предупреждали, что адвокат станет использовать именно такую тактику уверток и
отхода от темы! Это только предварительные слушания. Я не намерен устраивать из
него событие года.
– Никто и не устраивает из него событие года, – возразил
Мейсон. – Я просто прошу свидетеля представить пули, упомянутые им во время
дачи показаний. Он заявил, что извлек их из тела Надин Эллис. Я хочу посмотреть
на эти пули.
– Я считаю, что адвокат защиты действует в рамках
предоставленных ему прав, – сказал судья Кейзер. – Вы, несомненно, планируете
приобщить эти пули к делу в течение следующих нескольких минут, господин
заместитель окружного прокурора?
– Да, планирую. Однако я хочу представлять свою версию таким
образом, как считаю нужным, и мне не требуются советы адвоката защиты о том,
что и когда делать.
– Хватит, – приказал судья Кейзер. – Это не играет никакой
роли. Если пули у вас с собой, почему бы их не приобщить к делу? Есть ли
какие-то причины, по которым вы не можете или не хотите их представить?
– Нет, ваша честь.
– Тогда пусть свидетель их идентифицирует.
Фразер с недовольным видом повернулся к Александру Редфилду,
эксперту по баллистике, сидевшему прямо за ним, и взял у Редфилда стеклянную
пробирку. Заместитель окружного прокурора пошел к месту дачи показаний и
протянул пробирку свидетелю.
– Вот две пули, доктор, – обратился к нему Фразер. – Я прошу
вас взглянуть на них и сказать, эти ли пули вы извлекли из тела усопшей.
Доктор Калверт достал из кармана увеличительное стекло,
осмотрел пули сквозь пробирку, затем кивнул и заявил:
– Да, это те пули. На них обеих стоят мои метки.
– Что это за метки? Где они стоят? – поинтересовался Мейсон.
– Я предпочел бы сохранить это в тайне. Это крохотные метки,
которые я ставлю на пули, извлекаемые мной из тел в процессе работы
патологоанатомом, чтобы мне их в дальнейшем идентифицировать.
– Значит, вы используете одну и ту же метку на всех пулях,
извлекаемых вами из тел? – уточнил Мейсон.
– Все правильно.
– Почему?
– Чтобы идентифицировать их. Чтобы не путать их с пулями,
извлекаемыми другими патологоанатомами.
– Понятно. То есть вы ставите одну и ту же метку на все
извлекаемые вами пули, не так ли?
– Да, так. Я уже говорил это.
– Сколько пуль вы извлекаете из тел в течение года работы
патологоанатомом?
– Я не знаю. Это не фиксированное число. Оно варьируется в
зависимости от количества произведенных мной вскрытий, количества убийств, где
причиной смерти послужила пуля, и некоторых других факторов.
– Пятьдесят пуль в год?
– Нет, сэр.
– Двадцать пять?
– Иногда получается двадцать пять. Но я бы не называл эту
цифру средней.
– Двенадцать?
– Думаю, да.
– И вы в состоянии идентифицировать эти пули только
благодаря своей секретной метке?
– Все правильно. Мне этого достаточно для идентификации.
– Вам, возможно, достаточно, доктор, но, насколько я
понимаю, в настоящий момент эти пули идентифицированы просто как пули,
извлеченные вами из какого-то тела, а не пули, извлеченные вами из тела Надин
Эллис.
– Я знаю, что это те пули.
– Откуда?
– По внешнему виду, форме, калибру.
– Тогда зачем вам было ставить на них свою метку?
– Чтобы не произошло ошибки.
– Такую же метку, как вы ставите в среднем на дюжину пуль в
год, а иногда и на двадцать пять пуль в год?
– О, ваша честь, – встал со своего места Фразер. – Прозвучал
спорный вопрос. К тому же его уже задавали и на него получен ответ. Это просто
попытка оказать давление на свидетеля.
Судья Кейзер внимательно посмотрел на Мейсона, затем
повернулся к доктору и поинтересовался у свидетеля:
– А вы ставите на пули какую-то метку или прикрепляете
что-то вроде ярлыка, чтобы определить, что пули извлечены из конкретного тела?
– Я передал их Александру Редфилду, – сообщил доктор
Калверт. – Они находились в пробирке, на которой стоял номер. То есть к
пробирке был приклеен кусочек бумаги с номером дела, под которым оно значится
во всех документах. Такой номер на пробирке означает, что это пули, извлеченные
из трупа, который относится к конкретному делу, а следовательно, из конкретного
тела.
– Но, как я вижу, сейчас к пробирке ничего не приклеено,
только прикреплена бирка, – заметил судья Кейзер.
– Данные на бирке написаны рукой мистера Редфилда, – сказал
свидетель. – Того кусочка бумаги с номером на ней больше нет.
– Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон, –
обратился судья Кейзер к адвокату защиты. – Однако я хотел бы обратить внимание
заместителя окружного прокурора, что перед тем, как приобщить эти пули к делу в
качестве доказательств, их следует более прямо связать с ним.
– Я именно это и планирую, – ответил Фразер, – если,
конечно, мне предоставят такую возможность.
– Вам будут предоставлены все возможности, – резким тоном
сказал судья Кейзер. – Продолжайте, мистер Мейсон.
– Предположим, это пули, извлеченные вами из тела Надин
Эллис, – снова обратился Мейсон к свидетелю. – Какая из них первой вошла в
тело?
– Я уже говорил вам, что не знаю.
– Я по-иному сформулирую вопрос. Мы ссылались на них как
пуля номер один и пуля номер два. Которая из них пуля номер один, а которая
номер два?
– Я не знаю.
– Вы не знаете?
– Нет.
– Вы никаким образом не маркировали пули, чтобы отличить их
друг от друга?
