Гамильтон Бергер посмотрел на часы, потом на собравшихся
зрителей и армию газетных репортеров, победно улыбнулся и обратился к Хелману
Эллису:
– Мистер Эллис, вы помните при каких обстоятельствах мистер
Анклитас передал вам револьвер?
– Очень хорошо помню.
– Опишите их нам, пожалуйста.
– Мистер Анклитас и его партнер Хитрец Маркус поспорили о
револьвере. Я не в состоянии точно передать суть спора, потому что не знаю, как
он возник, но я видел, как Хитрец Маркус заплатил Джорджу Анклитасу пятьдесят
долларов. В этот момент мистер Анклитас держал в руках револьвер. Мне страшно
понравилось это оружие, и я сказал, что собираюсь тоже приобрести что-то для
защиты. В это время Хитрец, то есть мистер Маркус, опустил руку и вынул из-под
стойки еще один револьвер, идентичный тому, что держал мистер Анклитас, и
сказал что-то вроде: «У нас достаточно револьверов. Мы можем ему один
подарить». Мистер Маркус протянул мне револьвер, который достал из-под стойки,
а Джордж Анклитас подтвердил, что они дарят его мне. Таким образом, мне вручили
не тот револьвер, который держал мистер Анклитас, вернувшись из парикмахерской,
где они пилкой наносили на него метку, а тот, что мистер Маркус достал из-под
стойки.
Гамильтон Бергер кивнул и повернулся к судье.
– Мне кажется, ваша честь, что теперь мы все объяснили, –
заявил окружной прокурор. – У меня больше нет вопросов.
– Вы намерены проводить перекрестный допрос? –
поинтересовался судья Кейзер у Мейсона.
– Да, ваша честь.
– Пожалуйста, примите к сведению, что суд предоставит вам
все возможности, в разумных пределах, для проведения перекрестного допроса,
однако мы не потерпим тактику, нацеленную на то, чтобы растянуть время, и
вопросы, заданные не по существу, а только лишь для того, чтобы добиться
отсрочки в принятии решений.
Мейсон поклонился судье и повернулся к свидетелю.
– Вы влюблены в обвиняемую? – спросил он.
– Нет, сэр.
– Вы когда-либо были влюблены в нее?
– Я возражаю, – встал со своего места Гамильтон Бергер. –
Перекрестный допрос ведется недолжным образом.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Кейзер.
– Думаю, что какое-то время я был в нее влюблен. По крайней
мере, очарован ею.
– Это правда, что ваша жена выяснила, что вы очарованы
обвиняемой?
– Я возражаю. Перекрестный допрос ведется недолжным образом,
– снова перебил Гамильтон Бергер.
– Свидетели, представленные обвинением, заявили, что имела
место сцена между Элен Робб и Надин Эллис. Я имею право расспросить об этом
свидетеля.
– Да, мы представляли, что такая стычка имела место, –
подтвердил Гамильтон Бергер. – У адвоката защиты было право допросить того
свидетеля, который о ней рассказывал. Однако этот свидетель не говорил ничего
подобного, а следовательно, перекрестный допрос ведется недолжным образом.
– Вопрос допустим для того, чтобы показать пристрастность
свидетеля, – заметил судья Кейзер.
– То, что имело место в прошлом, не показывает
пристрастности свидетеля, – возразил Гамильтон Бергер. – То, что жена свидетеля
начала ревновать, также не показывает его пристрастности. Вопрос в том, что
думает свидетель в настоящий момент. Его отношение к обвиняемой. Его мысли. Его
чувства. Его мнение. Его предубежденность. Или полное отсутствие предвзятости и
предубежденности.
– Я считаю, ваша честь, – обратился к судье Мейсон, – что
единственный верный путь показать все перечисленное окружным прокурором, это
представить, какие отношения существовали между сторонами, не спрашивая
свидетеля, что он чувствует.
– Вы правы, – согласился судья Кейзер. – Однако я не допущу
представления стычки между обвиняемой и погибшей через перекрестный допрос
этого свидетеля в настоящий момент.
– В таком случае я перефразирую вопрос. – Мейсон снова
повернулся к свидетелю: – Присутствовали ли вы и участвовали ли вы в стычке в
то время, когда она имела место между вашей женой и Элен Робб по поводу вас и
когда ваша жена выступила с обвинениями?
– У меня то же самое возражение, – заявил Гамильтон Бергер.
– Этот вопрос допустим, – решил судья Кейзер.
– Вопрос предполагает факт, не представленный в качестве
доказательства, – заметил Гамильтон Бергер.
– Это доказательство, представленное хотя и не самим
свидетелем, но свидетелем, выставленным вами же, господин окружной прокурор.
Возражение отклоняется. Мистер Эллис, отвечайте на вопрос.
– Я в ней не участвовал, – сообщил Эллис.
– Вы виделись с обвиняемой восьмого числа текущего месяца? –
решил выяснить Мейсон.
– Да, сэр.
– В «Большом амбаре», где она работала?
– Да, сэр.
– Вы присутствовали в момент ее увольнения во вторник,
девятого числа текущего месяца?
– Нет, сэр.
– Вы виделись с ней в тот вечер, после того как ее уволили?
– Я видел ее до того, как ее уволили.
– Я задал другой вопрос. Вы виделись с ней после того, как
ее уволили?
– Я… я не помню.
– Возможно, я в состоянии освежить вашу память, – сказал
Мейсон. – Обвиняемая отправилась в мотель «Прибрежный» в Коста-Месе. Вы тоже
поехали туда?
– Да, все правильно.
– И виделись там с ней?
– Очень короткое время.
– Когда вы видели ее в следующий раз?
– Я не помню. Я думаю… По-моему, только после того, как ее
арестовали.
– Вы не помните?
– Я не могу утверждать с полной уверенностью.
– Значит, вы не в состоянии вспомнить, виделись ли вы с
девушкой, которой были очарованы?
– Конечно, я виделся с ней, но после того, как ее
арестовали. Я не помню. Я виделся с ней столько раз, что мне сложно
воспроизвести в памяти их все.
– Вы помните, что виделись с ней в мотеле «Прибрежный»?
– Да, сэр.
– Вечером во вторник, девятого числа текущего месяца?
– Да, сэр.
– Как долго вы находились вместе с ней?
– Минут десять или пятнадцать.
– Куда вы отправились после встречи с обвиняемой?
– Я возражаю, – встал со своего места Гамильтон Бергер. –
Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к
делу. Это судебный процесс не над выступающим свидетелем.
