Судья Кейзер задумчиво посмотрел на Гамильтона Бергера,
потом перевел взгляд на Мейсона.
– Суд все равно не понимает, каким образом револьвер,
изначально подброшенный обвиняемой, снова оказался у Джорджа Анклитаса, –
признался судья.
– Сейди Брадфорд, работая дежурной в женском туалете,
обнаружила этот револьвер там на полу, – сообщил Гамильтон Бергер. – Она на
несколько минут выходила из помещения, чтобы поговорить с Хелманом Эллисом.
Мисс Брадфорд уверена, что Хелман Эллис подбросил его туда, а она, открыв
дверь, откинула его под раковину. Она точно знает, что револьвера на полу не
было, когда она уходила. За этот период туалетом не пользовалась ни одна
женщина. Когда мисс Брадфорд вернулась после разговора с Хелманом Эллисом,
револьвер лежал под раковиной. Мисс Брадфорд подобрала его и вернула под стойку
бара, думая, что таким образом она выполняет пожелание Хелмана Эллиса. Приводит
в недоумение то, что, признавшись в совершении убийства, Хелман Эллис
продолжает настаивать, что он не подбрасывал револьвер в туалет. Однако при
сложившихся обстоятельствах, ввиду того, что в этом помещении нет окон и в него
ведет единственная дверь, рядом с которой находилась свидетельница Сейди
Брадфорд, я считаю, что по какой-то причине, которую я на сегодняшний день не
понимаю, Хелман Эллис продолжает лгать насчет револьвера. Единственное, что я
могу предположить, – это то, что он старается впутать в это дело Перри Мейсона,
адвоката защиты. Теперь очевидно, что Мейсон действовал нетрадиционно, однако
это нельзя считать незаконным. Ему сообщили, что в чемодан обвиняемой
подбросили револьвер, он попросил сделать из оружия несколько пробных выстрелов
и передал пули для проверки эксперту по баллистике. Наверное, это было его
правом.
– Я могу выступить, ваша честь? – обратился к судье Мейсон.
– Конечно, мистер Мейсон.
– Когда Элен Робб пришла ко мне в контору и заявила, что кто-то
подбросил ей в чемодан револьвер, я решил, что мне необходимо его осмотреть. Я
считал, что вправе это сделать, поскольку в тот момент ничто не указывало на
совершение преступления. Я заменил револьвер на другой, хранившийся у меня в
конторе, таким образом, чтобы моя клиентка даже не догадалась об этом. Я думаю,
что адвокат, уверенный в том, что кто-то пытается каким-то образом подставить
его клиента, подбрасывая ему в вещи украденную собственность, имеет право
принять такие меры, чтобы в случае обыска вещей клиента с целью обнаружения
украденной собственности найденное имущество не являлось тем, что было
преднамеренно подложено в вещи клиента.
– Что ж, – заметил судья Кейзер, – суд согласен с вами в
этом, хотя, конечно, такая процедура является несколько нестандартной. Обычно в
подобных случаях заявляют в полицию.
– В зависимости от обстоятельств, иногда приходится
действовать безотлагательно, – заметил Мейсон.
– Однако что касается всего остального, манипуляций с
оружием и факта, что убийство совершено револьвером, подброшенным в вещи вашей
клиентки, как вы объясняете последующие события, мистер Мейсон? –
поинтересовался судья Кейзер.
– Я не думаю, что я должен их объяснять. Я добился
оправдания своей клиентки, я представил истинного убийцу. Даже если мои методы
являются нетрадиционными, они, по крайней мере, оказались эффективными.
Судья Кейзер улыбнулся.
Раскрасневшийся Гамильтон Бергер встал со своего места и
обратился к судье:
– Ваша честь, если бы у Мейсона была хоть какая-то
возможность оказаться связанным с возвратом этого револьвера в «Большой амбар»,
я бы по-другому отнесся к этому делу. При сложившихся обстоятельствах я имею
только заявление убийцы и его сообщницы. Однако из слов Сейди Брадфорд, ставшей
теперь свидетельницей со стороны обвинения, следует, что невозможно даже
представить, что Мейсон вернул револьвер туда, где его нашли. Я считаю, что
Хелман Эллис ненавидит Перри Мейсона смертной ненавистью, потому что адвокат
помешал осуществлению так хитро разработанного плана убийства жены. Каким-то
образом Эллис завладел револьвером и подбросил его в женский туалет, надеясь
впутать Перри Мейсона. Совершенно очевидно, что Мейсон, действовавший
нетрадиционно, хотя и не противозаконно, не намерен предавать гласности то, что
ему конфиденциально сообщила его клиентка. Поскольку выставленные мною
свидетели утверждают, что револьвер находился у Эллиса и он вернул его в
«Большой амбар», единственным свидетелем против Мейсона является настоящий
убийца, испытывающий ненависть к адвокату. Поскольку клиентка мистера Мейсона
оказалась невиновна, я уверен, что теперь невозможно открыть дело против
Мейсона. Даже если бы я пошел на это, то поставил бы под сомнение честность
одной из свидетельниц со стороны обвинения и ослабил свою версию дела против
Хелмана Эллиса, который, кстати, теперь отказывается от сделанного признания,
настаивая, что оно было вырвано у него принудительным образом и через обещание
неприкосновенности.
– Если теперь окружной прокурор заявляет, что я никак не мог
подбросить револьвер в женский туалет, я, естественно, не стану это оспаривать,
– заметил Мейсон.
Судья Кейзер задумался на какое-то время, потом покачал
головой.
– Сложившаяся ситуация ставит суд в тупик, – признался он. –
Однако очевидно, что ввиду обстоятельств, раскрытых окружным прокурором,
тактика адвоката, использованная для защиты своей клиентки, которая, как
выяснилось, непричастна к убийству, привела не только к оправданию невинного
человека, но и к обнаружению и аресту виновного. Суду больше ничего не
остается, как закрыть дело против Элен Робб, освободить ее из-под стражи и
объявить заседание закрытым.
Судья Кейзер поднялся со своего места, направился к себе в
кабинет, остановился на полпути, задумчиво посмотрел на Перри Мейсона, покачал
головой и вышел из зала суда.
Гамильтона Бергера окружили журналисты, желающие выяснить
детали признания Эллиса, поэтому окружному прокурору не представилось
возможности обменяться комментариями с Мейсоном. Адвокат воспользовался
суматохой, подмигнул Делле Стрит, и они вместе поспешили выйти из зала суда.
– Как вы догадались? – поинтересовалась Делла Стрит, когда
они спускались в лифте.
– Это единственное, что могло произойти, – объяснил Мейсон.
– После получения у меня револьвера у Элен Робб просто не оставалось времени
найти яхту, выпустить пулю в тело Надин Эллис и вернуться в мотель
«Прибрежный». Вспомни, что Дрейк проследил ее передвижения от автобусной
остановки до мотеля. Яхту с телом Надин Эллис пустили в море в два захода. Это
был, опять же, единственно возможный вариант. Во-первых, ее ночью отогнали в
бухту острова Каталина, а потом, на втором этапе, направили в море. Такой
круиз, как мне представлялось, мог быть осуществлен только с остановкой на
острове Каталина. Совершенно очевидно, что Элен Робб не имела возможности два
раза появляться на острове. Более того, я догадался, что револьвер, найденный
рядом с правой рукой Надин Эллис, оказался там уже после того, как миссис Эллис
убили. Из него выпустили одну пулю, и он, взведенный, валялся рядом с телом.
Если ты пытаешься сделать несколько максимально точных выстрелов, используя
самовзводящийся револьвер, ты отводишь назад затвор, чтобы механизм срабатывал
лишь благодаря простому нажатию на курок. Однако если ты хочешь стрелять быстро
на близком расстоянии, то у тебя просто нет времени вручную взводить механизм.
При обстоятельствах, которые могли иметь место в каюте, представлялось
практически невозможным, что револьвер смогли взвести полностью после первого выстрела.
Именно поэтому я заподозрил, что револьвер просто подбросили, а пуля,
оказавшаяся в деревянной обшивке, выпущена для отвода глаз. После того как я
понял, что первой в тело Надин Эллис вошла пуля из револьвера Джорджа
Анклитаса, все было просто. Это означало, что миссис Эллис уже отправилась на
тот свет к тому времени, как я вручил Элен Робб второй револьвер. Яхту,
определенно, отогнали к острову Каталина до того, как Элен Робб появилась у
меня в конторе. Это означало, что Хелман Эллис наврал о разговоре с женой в
среду утром. В семье Эллис только одна машина. Доказательства показывали, что
Хелман приезжал в мотель к Элен Робб ночью во вторник, следовательно, это
исключало возможность поездки миссис Эллис в Финикс во вторник вечером. Начав
размышлять в этом направлении, я понял, что случилось.
