– А что мне за это будет? – Брайан изобразил на лице самое плотоядное выражение и уставился мне на грудь, чтобы не осталось никаких сомнений в том, о какой расплате идет речь.
– Цивилизация тебе будет! Ресторан нормальный, душ, кровать! – завелась я. Будто я единственная, кого что-то не устраивает в жизни среди сельвы. – И целый эшелон девчонок, готовых прыгнуть тебе в постель по первому щелчку.
– Ресторан, – произнес он на старинный манер, проговаривая «е» и «о», и подошел ко мне вплотную. – Душ, кровать… – мечтательно продолжал он, проводя большим пальцем у меня под губой, и предательская жаркая влага между ног напомнила, что я женщина. Наедине с невозможно красивым, сильным парнем. Среди джунглей.
– Я не хочу других девчонок, – он говорил, приклеившись взглядом к моему рту, и губы непроизвольно дрогнули. – Хорошо. Мы пойдем. Но когда нас всё же спасут, я хочу «ресторан, душ, кровать». С тобой.
Он сжал пальцами мой подбородок и поднял лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.
Да ладно! Мы это проходили.
Типа, сценарий «мачо приручает необъезженную самку».
Но, черт подери, это работало!
___________________________
45 - Beating, bulling, buggery – «Порка, буллинг, содомия». С семи лет детишек высшего общества отдают в однополые интернаты подготовительных школ, с 13 лет – в школы и колледжи, вроде Итона и Хэрроу. Лишь в конце 70-х годов в элитных школах стали постепенно отходить от этих принципов 3В. Буллинг в виде «наставничества»(=дедовщины) процветал во всех учреждениях. Таким образом детям прививалось подчинение старшим, железная дисциплина, умение сдерживать свои эмоции. За рев, слезы или просто задрожавшую губу можно было огрести от старших не по-детски. Физические наказания в частных школах Великобритании запретили только с 1998 года. К гомосексуальным контактам в однополых школах отношение различалось в зависимости от времени, моды и руководства от терпимых до поощряемых. Сексуальное принуждение в абсолютном большинстве случаев порицалось, особенно со стороны старших по отношению к младшим. Но тут как проверишь, по принуждению или нет, если везде круговая порука? Бромансов и более тесных добровольных отношений между мальчиками-ровесниками хватало. По некоторым инсайдерским источникам, и по сей день хватает.
Глава 20. Брайан
– Ты офигел? – потрясенно выдала Келли, с усилием отдирая мои пальцы от своего подбородка. – Тебе корона не жмет?
Корона – нет. Корона мне впору. Брюки жали. Вообще-то планировалось это как показательные выступления, но завелся я так, что был готов хоть сейчас. И вообще-то, после таких слов любая нормальная девчонка должна была наброситься на меня и изнасиловать.
Что лишний раз доказывало: эта – ненормальная.
Но так даже интереснее. Вдвойне интереснее, потому что она-то тоже завелась. Я это видел. Но отреагировала лишь вопросом о том, насколько размер моей короны соответствует размерам головы. Интерес к размерам, думаю, можно считать хорошим знаком.
– Я – не офигел. Я – пошутил, – улыбнулся я. – Но ужин – за тобой.
– Конечно за мной, – легко согласилась Келли. – Я же такой замечательный повар. Вчерашняя румяная птица это доказала.
Я не стал с нею спорить. Тайм закончился вничью. Игра только начинается.
С другой стороны, конечно, в словах блондинки было зерно истины. Мы ведь действительно могли отклониться от основного маршрута довольно далеко. А учитывая, что из-за нерабочей радиосвязи никто даже не знает, когда мы упали, не говоря о «где», искать наш самолет всё равно, что песчинку на пляже. Поэтому, да, нужно двигаться туда, где ловит связь. Или хотя бы могут заметить наш костер.
Я помог девчонке надрать побольше арахиса, поскольку не факт, что нам удастся вернуться на эту полянку, и снял рубашку. Постепенно ее раскраска приобретала черты авангардизма. К жизнеутверждающим оранжевым пятнам манго на ней добавились свежие: зеленые от ботвы и черные от земли.
Когда мы вернулись, костер встретил нас уютно булькающим котелком и одиноким Эндрю. Отавиу продолжал дрыхнуть, и это не порядок. Почему я уже встал, настрелял дичи и накопал орехов, а он еще спит? Короче, через полчаса на благо лагеря вкалывали уже все. Келли командовала кройкой и шитьем, к которому присоединился Додсон. Оказалось, он тоже способен пользоваться иглой. Мы с Ферраном занимались костром, лущили полосатый, как спинка бурундука, дикий арахис и жарили дичь.
Потом снова готовились к переходу. У меня был небольшой рюкзак, куда можно было сложить самое необходимое. Рюкзак обнаружился и у Келли. Тут я уже ничему не удивился. Но у нас были еще Ферран и Додсон, у которых были только чемоданы на колесиках, а это не лучший спутник в джунглях. Келли вновь кроила, кромсала ножом и учила шить Феррана. Даже я совершил подвиг, пришивая веревки для натягивания тента. Надо сказать, что девочка не зря зарабатывала деньги в своем модном доме. Сумки, пошитые из частей чемоданов и парусины, ободранной в багажном отделении, были вполне юзабельны. Из парусины и поролона сидений француженка даже умудрилась смастерить нечто вроде походных матрасиков. Она сделала очень многое; больше, чем я бы просто придумал.
Моя дневная охота не увенчалась успехом. До попугаев, похоже, дошло, что двуногое не для красоты носит гремящую палку. Пришлось ужинать арахисовой кашей с остатками утренней птицы. После ужина занялись упаковкой вещей. Я раскритиковал всех, особенно досталось безрукому американцу. Пару советов дал Келли – чисто, чтобы подразнить. Но она с серьезным видом приняла замечания под козырек, лишив меня удовольствия погавгаться.
Разумеется, Додсон не мог не внести разнообразия в наш досуг. Он уединился в лесу по естественным надобностям и вернулся оттуда со слегка… изменившейся походкой. Пройтись по этому поводу мне помешало выражение лица Эндрю. А Ферран в это время позировал блондинке. Был повод позавидовать, но Келли предложила нарисовать его хара́ктерный профиль лишь после того, как он чуть было не подрался с американцем. Я понимал, что предложение было единственным способом его успокоить и заткнуть. Но мне всё равно казалось, что я достойнее. И фотогеничнее.
– Брайан, я могу обратиться к тебе как биологу? – возле самого уха спросил Эндрю.
Смущаясь и краснея, Додсон шепотом поведал мне печальную историю о том, как понадобился ему вспомогательный материал для оправления нужд. Взял он лист покрупнее… А тот как давай жечься. Везде.
И показал лист.
Только он при всем многообразии выбора мог вытереть задницу тропической крапивой!
Я всё-таки хрюкнул. Келли обернулась и сразу вскинулась:
– Не троньте это растение, оно очень опасно! – подскочила она. – Вы обожглись? Покажите.
Уже стемнело, но даже в свете костра было видно, как сначала побледнел, а потом покраснел американец.
– Он не очень сильно обжегся, – вступился я за него.
