Это – мой номер! Это – мои вещи!
Если бы она трусливо не сбежала – я бы сам ее выставил вон!
Я выхватил из шкафа рюкзак и стал скидывать на кровать свои вещи.
Да пошла она! Королева Цыганской Кибитки! Кто она, и кто – я?!
Сельва осталась позади, с ее древними инстинктами, афродизиаками и единственной девкой на сто километров вокруг. Тоже мне, великая ценность! Я таких, как она, на вертеле по десять штук за раз вертел!
Да плевать мне, с кем и куда она отправилась. Хоть на Северный Полюс с белым медведем. У меня эти джунгли уже в печенках сидят!
Я домой хочу. В старую, милую, добрую Англию, к породистым рысакам и лисьим охотам. Как я соскучился за пять лет по своей компании приятелей-одноклассников, по веселым попойкам в закрытом загородном клубе, по неподражаемой Саре Лэмб на сцене Ковент-Гардена…
В кучу одежды полетели брендовые джинсы, последняя принадлежащая мне в номере вещь, не считая средств гигиены и ноутбука.
Как меня достала эта жара, эти тропические твари, эта ненормальная с ее шизофреническими снами!
За грудиной ныло так, будто кто-то выгрыз там кусок.
Не нужна мне она.
Не хочу.
Не буду.
Я стал сворачивать пожитки, которые упорно не хотели помещаться в недрах рюкзака. Когда я успел так обрасти шмотьем? Да к черту! Пусть отель мне их сам вышлет, в самом деле!
…Она поймет, обязательно поймет, чего лишилась. Еще приползет ко мне с извинениями! Только меня здесь уже не будет!..
Я разбудил сотовый и взял на сайте авиалинии билет бизнес-класса на ближайший рейс до Лондона. Смартфон сообщил о новых письмах в почтовом ящике. Вообще-то мне плевать, я уже никому ничего не должен.
Но всё же зашел. По привычке.
Это были ответы на мои запросы. Они пришли на удивление быстро.
Я хотел их удалить. Но всё же любопытство взяло верх. Интересно же знать, кто на самом деле те люди, с которыми я бок о бок прошел столько километров и неприятностей. Я открыл файл колумбийца. Потом американца. Снова колумбийца. И снова американца.
И медленно опустился на кровать.
Кого я пытаюсь обмануть?
Мне не плевать ни где она, ни с кем, когда она находится в опасности.
Даже если не находится, всё равно не плевать.
Но она в опасности!!!
Я потер лоб основанием ладони и посмотрел на разбросанные по полу останки записки.
Вернувшееся здравомыслие заставило посмотреть на ситуацию под другим углом. Все странности вчерашнего дня стали проясняться.
Я подошел к портье и задал пару вопросов. Во-первых, никакого ремонта на дороге между Тунхой и Вилья-де-Лейва не ведется. Во-вторых, Келли вернулась вчера с прогулки по городу, «похожей на привидение» по словам портье, и съехала буквально через час после того, как пыталась до меня дозвониться. Под давлением уговоров, денег и обещания никому не жаловаться, портье признался, что пустил Келли в мой номер «сделать сюрприз».
Сюрприз удался.
Я не мог полностью восстановить события вчерашнего дня здесь, в Вилья-де-Лейва. Но в целом ситуация прорисовывалась. Нашла объяснение непонятная остановка в дыре без связи. Вряд ли я смогу теперь найти таксиста. Да и машина, скорее всего, окажется в угоне. Что бы ни узнала Келли, она хотела обсудить это со мной. Или что-то сказать мне лично. До того момента, пока не заглянула в мой номер и не обнаружила в кармане забытой куртки удостоверение Интерпола и комплект с изумрудами.
Я чувствовал, как острые щипцы раскурочивают ребра и вонзаются в сердце. Мне была непонятна та депрессия Альберта. Подумаешь, послала девчонка. Да у него таких в очередь целая шеренга выстроится, только свистни.
Да, шеренга выстроится по свисту.
Но все они будут не такие, как Келли.
Только сейчас, когда я сам оказался на его месте, когда меня использовали и выбросили без сожалений, я осознал, что он чувствовал. Я даже не заметил, как глубоко проросла во мне француженка.
С другой стороны, справедливости ради, нужно отметить, что и она, наверное, чувствовала не меньшую боль, когда узнала о розыгрыше Берти, над которым я потешался, как и другие ребята из класса.
Я понял, Господи. Клянусь, что никогда больше не буду вести себя как безмозглый эгоистичный осёл.
Я даже не прошу, чтобы ты ее мне вернул.
Просто как я буду жить, зная, что невольно толкнул ее в руки опасности, или, не дай Господи, смерти? Келли не заслуживает этого.
Маленькая, нежная, хрупкая блондинка Келли должна вернуться в свой модный Париж, в который сбежала от великосветских британских аристократов, живой и здоровой.
Это главное.
________________________________
131 - Чива – колумбийский междугородний транспорт.
132 - Курсив в английском перестал использоваться почти повсеместно. Каллиграфический курсив является признаком классического образования. Только совсем правильный британский курсив должен быть почти без наклона.
133 - Виконт в случае Уэйда – так называемый титул учтивости. И официальное обращение к старшему сыну графа, имеющему титул виконта, должно быть именно таким, «Дорогой сэр».
134 - Аллюзия к известной фразе из «Легенды об Уленшпигеле» Шарля Де Костера «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Клаас – отец главного героя романа, сожженный на костре инквизицией. Тиль Уленшпигель повторяет ее всякий раз, когда у него возникает возможность отомстить за смерть отца.
Глава 55. Келли
Мы снова были в лесу, черт-те где в Колумбии, вокруг снова были полчища москитов и ни одной душевой кабины в радиусе пятидесяти километров от стоянки. Что, что я здесь забыла? Это даже идея не моя была. Это Брайан хотел срочно отправиться искать сокровища. А я хотела наслаждаться комфортом. И что в итоге? Я сижу у костра на раскладном стульчике сомнительной удобности, а Уэйд дрыхнет в отеле.
Где справедливость?
Мне было скучно. Единственное, ради чего я собиралась тащиться за этими «сокровищами» – возможность быть рядом с Браем. Ну, поругались, бывает. Могла бы в Париж улететь первым рейсом. Сюда-то я зачем попёрлась?
По всему выходило, что отправилась я не «зачем», а «почему». Потому что дура.
Карандаш выводил мрачную фигуру Матхотопа с посохом на фоне сгустившихся туч. Как демон ада. Та же решимость во взгляде. И уверенность в своем праве карать. Я взялась за ластик и несколькими движениями высветлила у него за спиной молнию. У-ух!
Рисовать Вичаше не хотелось. Вичаше, Сеуоти, Вэнона, Литонья – никто из них не заслуживал того, чтобы оставить след. Даже на бумаге.
