– Кто-то здорово постарался, развешивая эти афиши, – пробормотал я.
– Был бы ты здесь с утра. Они были повсюду!
– Они и теперь почти повсюду.
Расти помотал головой:
– Здесь уже и половины нет, – он похлопал по заднему карману своих джинсов. – Я вот себе одну оторвал. И мы урвали себе билетики! Поверить не могу.
Я только хмуро на него посмотрел.
– Взбодрись, приятель.
– Я взбодрюсь, когда мы отыщем Слим. Если к тому времени мой отец не прибьет меня за то, что я сказал «сука» при Долли.
– Знаешь, что я думаю? Готов поспорить, Долли ничего про тебя не расскажет. Она не сможет. Она угрожала нам оружием.
– Она же не собиралась на самом деле…
– Она сказала: «Где мой пистолет?» И после этого ты заорал: «Сука!»
В этот момент мы проходили мимо входа в игрушечный магазин. Двери были распахнуты, но я никого не заметил, заглянув внутрь.
– Прекрати повторять это слово, а?
– Какое, «сука»?
– Ладно, Расти, хватит. У нас и так уже достаточно проблем.
– Долли ничего не расскажет.
– В этом городе все всем всё рассказывают.
«Не все, – тут же мысленно поправил себя я. – Есть еще Ли. Из всех знакомых мне взрослых она была, пожалуй, единственной, кто не наслаждался сплетнями об окружающих».
– А знаешь, почему я продолжаю говорить «сука»? – спросил Расти.
– Да хватит уже!
– Потому что я, сука, голодный.
Я сам ужасно проголодался. Было уже почти три часа дня, а я не ел ничего, кроме «Рейзин Брэн»
[30] примерно в девять утра.
– Хорошо, – ответил я. – Если ты прекратишь выражаться, мы зайдем куда-нибудь перекусить.
– Договорились.
– Центральное кафе?
– Отлично, – согласился Расти. – Сколько у тебя с собой денег?
– Семь или восемь баксов.
– Можно у тебя одолжить немного? Как раз на чизбургер и картошку. И шоколадный коктейль?
– Конечно.
– Я верну.
Он почти никогда не возвращал занятое, но я все равно ответил:
– Ладно.
Расти тихонечко застонал в предвкушении:
– Я обожаю чизбургеры Флоры.
– Да, они вполне сносные.
– Сносные? Да они просто потрясающие! То, как она смазывает булочку маслом и поджаривает ее до хрустящей корочки…
К тому времени, как мы добрались до кафе, я почти захлебнулся слюной. Заглянув внутрь через окно, я не увидел в кабинках и за столиками ни одного посетителя, кроме одного парня в углу. За прилавком стояла Флора.
К одному из окон была приклеена афиша Странствующего Цирка Вампиров.
– А, черт, – произнес Расти, указывая на табличку на двери.
«КЛИЕНТЫ БЕЗ РУБАШЕК ИЛИ ОБУВИ НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ».
– Ах ты… – вздохнул я.
– Сука, – произнес он, и я шикнул на него.
– Когда они это повесили?
– Скорее всего, табличка всегда здесь висела.
– Не думаю. Почему бы нам не попытать счастья?
– Только без меня. Давай лучше пойдем куда-нибудь еще.
– Трусишка.
Я был не в настроении с ним спорить, так что просто пошел прочь от него и от двери в кафе. Расти тут же догнал меня.
– Мне очень хотелось чизбургера, – заныл он.
– Мне тоже. Но мы пожертвовали нашими футболками ради благого дела.
– Если бы я знал, что из-за этого нам придется помереть с голоду…
– Ты выживешь, – заверил его я.
Расти застонал в отчаянии:
– Нам надо было поесть сэндвичей, пока мы были у тебя.
– У нас не было на это времени.
– Мы могли бы вернуться.
– Твой дом ближе, – заметил я.
Он скорчил рожу, чтобы объяснить мне, какая это неудачная идея.
Я решил не поддаваться:
– Почему бы нам не зайти к тебе, чтобы поесть? И ты сможешь отпроситься у своей мамы, чтобы поужинать вечером у меня. И, кстати, я бы взял одну из твоих рубашек.
Расти вздохнул и неохотно согласился:
– Ну ладно.
– Желательно чистую, – добавил я.
Это заставило его улыбнуться.
– Да пошел ты, – сказал он.
Глава 17
Возле дома Расти обнаружилось множество припаркованных машин.
– Ой, – произнес он.
– В чем дело?
Он посмотрел на меня и оскалился:
– Сегодня мамина очередь принимать у себя карточный клуб.
– Ой.
– Совершенно вылетело из головы, – вздохнул он и со страдальческим видом добавил: – Там, наверное, дюжина дамочек в гостиной.
Я кивнул.
Моя мама тоже состояла в карточном клубе, хотя и не в том же самом, что мама Расти. И мне приходилось видеть, как это выглядит. В воздухе висело столько табачного дыма, что оставалось только гадать, как они видят свои карты… или дышат. А уж шум! Я не против звяканья стаканов и кофейных чашек, эти звуки напоминают большой переполненный ресторан. Безостановочная болтовня тоже не так ужасна. Что совершенно невыносимо, так это постоянные возгласы удивления и восхищения: пронзительные выкрики, вопли, хихиканье и визг, которые разносятся по всему дому.
– Мы не можем зайти в дом, – сказал Расти.
– А через заднюю дверь? Мы можем пробраться через кухню…
Расти нахмурился.
– Даже не знаю, – пробормотал он. – Мама бегает туда-сюда… и вообще, может кто угодно заглянуть, – он покачал головой: – Если нас поймают, маме придется нас всем представить.
Я поморщился.
Наши мамы всегда представляли нас своим знакомым. Это ужасающая и унизительная процедура, даже если ты полностью одет. И я точно не хотел бы оказаться перед всеми подружками миссис Бакстер
[31] без футболки.
Для Расти это было бы еще более унизительно, потому что по части внешнего вида ему нечем было гордиться.
– Но мне обязательно нужно поесть, – Расти нахмурился, уставившись на дорожку, как будто прикидывая свои шансы на успех. Наконец он заявил:
