– Надо было идти со мной.
– Мы должны были дождаться Дуайта.
– Да, но…
– «Да, но…», – передразнила она. – Да-но, да-но – ты струсил и сбежал. И бросил меня там, – она повернулась ко мне: – Видел бы ты, как он дергался. Еще даже ничего не произошло! Мы только услышали, что по лесу едут машины, а он ошалел, как будто настал конец света. А уж когда на поле выехал катафалк, он вообще сдурел. «Дерьмо, дерьмо, катафалк, надо бежать!» Я попросила его успокоиться. Катафалк, ну и что? Это наверняка часть вампирского представления, на которое вроде как мы и пришли посмотреть. Это наверняка катафалк Валерии. Я-то думала, он хотел увидеть Валерию. Но не-ет, он хотел только слинять.
– Как будто ты сама не испугалась! – парировал Расти.
– Да, немного. Но я, по крайней мере, не сбежала.
– А вот и сбежала!
– Потом.
– Надо было тебе уйти со мной. И не надо говорить, что я струсил. У меня просто хватило ума убраться оттуда пораньше.
– Я не собиралась так просто сдаваться! – воскликнула Слим и снова повернулась ко мне: – Я сказала Расти, что, если мы ляжем на крышу, нас никто не заметит.
– Они могли нас заметить. Стоило только кому-нибудь забраться на скамьи. А тогда у нас могло и не быть шанса убраться подобру-поздорову.
– Он сказал: «Хочешь оставаться – оставайся. А я убираюсь отсюда, пока еще есть возможность».
Я практически услышал, как Расти произносит эти слова.
– Кроме того, моя футболка и ботинки остались внизу. Футболка – небольшая потеря, но мне не хотелось оставлять кроссовки.
– Но в итоге ты их оставила, – заметил Расти.
– Да уж. После того, что они сделали с собакой, я как-то перестала беспокоиться за свои ноги. Схватила ваши футболки, спрыгнула с ларька и рванула что есть сил в лес.
– Что такого они сделали с собакой? – спросил я.
– Как только появились машины, она бросилась к катафалку, лая как ненормальная.
– Это я видел, – встрял Расти.
– Ага. А потом ты сбежал, – отрезала Слим. – Я легла на крышу ничком и выглянула из-за вывески. Катафалк ехал прямо к ларьку, а за ним – автобус. Похож на школьный, только весь черный.
– Я его видел, – заметил я.
– Когда приехал с Ли?
– Да.
– Что там еще было?
– Катафалк, автобус и большой грузовик – и куча народу, разгружавшего вещи.
– Это еще что, ты только послушай, что у нас есть! – не унимался Расти.
– Что у вас есть?
– Он умудрился…
– Эй! – оборвал его я. – Я сам все расскажу. Но я сначала хочу узнать, что произошло с собакой, понятно?
– Ладно, ладно, – согласился он и спросил у Слим: – Так что там с собакой? Они ее что, задавили?
– Дай ей рассказать.
– Ну извините, – фыркнул он. – Продолжай.
– Так вот, собака понеслась прямо к катафалку. Я думала, что она в последний момент уберется с дороги, но она остановилась прямо перед ним, расставила лапы, наклонила голову и принялась лаять, как сумасшедшая. Катафалк остановился. Я решила, что эти люди просто не хотят задавить глупое животное. И здорово ошиблась! Автобус остановился следом за катафалком, дверь открылась и оттуда повылезали эти люди. Человек пятнадцать, все в черном и с копьями.
– С копьями? – удивился я.
– С копьями. Очень длинные, около шести футов, со стальными наконечниками.
– Врешь небось, – пробормотал Расти.
– Если бы!
– Как выглядели эти люди? – спросил я.
– Чернозадые? – уточнил Расти.
Я поморщился. Прочитав «Убить пересмешника», Слим вставала на путь войны, если кто-то употреблял подобные слова.
Слим зло посмотрела на Расти.
– Ну как же, – ухмыльнулся он, – с копьями, все дела…
– Ты ведешь себя как придурок, – произнесла она.
– Просто спросил.
– Лучше не спрашивай. Можешь вести себя как расистская задница сколько угодно, но только не при мне.
Я посмотрел на Расти и покачал головой:
– Просто молодчина.
– Подумаешь…
Все еще злясь, Слим сказала:
– Если уж на то пошло, они все белые.
– Рад это слышать, – ответил Расти.
Не обращая на него внимания, я спросил:
– Как они выглядели?
– Обычно, – Слим взглянула на Расти, но тот ничего не сказал. – В основном мужчины, как мне показалось. И несколько женщин. Все в блестящих черных рубашках, как будто атласных или шелковых. Так вот, они разделились на две группы и обошли катафалк с двух сторон. Прежде чем собака сообразила, что что-то не так, они окружили ее и принялись колоть копьями. Кто-нибудь мог бы убить ее одним ударом, но они просто кололи ее, нанося небольшие раны.
Слим умолкла. На ее лице застыло болезненное выражение, как будто она чувствовала страдания собаки. Сделав несколько глубоких вдохов, она продолжила:
– Я не видела собаку, только окруживших ее людей, которые били ее копьями. Но я слышала, как она гавкала, визжала и скулила. Как будто… Будто им доставляло удовольствие ее мучить.
– О господи… – пробормотал я.
– Ненормальные, – добавил Расти.
– В конце концов они расступились, чтобы пропустить кого-то. Собака лежала на боку, вывалив язык и задыхаясь. И она была вся покрыта кровью. Она все еще пыталась подняться, – голос Слим прервался, она замотала головой и посмотрела в сторону.
Расти выглядел так, будто его вот-вот стошнит.
Двумя руками Слим отерла с лица пот – и слезы, я полагаю. Потом она снова вздохнула и продолжила:
– Человек, которого они пропустили, опустился на одно колено и поддел собаку копьем… – тяжело дыша, Слим мотнула головой, а потом, будто торопясь поскорее закончить рассказ, затараторила: – Он поднял ее с земли на копье и подбежал к задней части катафалка. Кто-то открыл дверь, и он сунул собаку внутрь, как еду на конце палки, и… – она перевела дыхание, – он вытянул копье, и собаки на нем больше не было, как будто кто-то внутри… Я не знаю…
Мы с Расти смотрели на нее в ужасе.
Слим продолжала тереть глаза обеими руками. Прошло достаточно много времени, прежде чем она сумела успокоиться. Наконец она заговорила:
– После этого я решила, что мне надо бежать оттуда.
Некоторое время мы стояли молча. Наконец я произнес:
