– Я знаю, – согласился я.
– Так что, пари? – спросил меня Расти.
– И сколько же денег ты намерен потерять? – поинтересовался я.
Я был уже не так уверен в том, что выиграю. В том, что сказал Расти, был смысл: если Валерия не настоящий вампир, то она должна быть хотя бы симпатичной, иначе представление не состоялось бы. Но потом я увидел изъян в его рассуждениях.
Валерии не нужно было быть настоящим вампиром, чтобы работать в цирке. Не нужно было быть и восхитительной. Странствующий Цирк Вампиров все равно мог иметь успех – если он был по-настоящему захватывающим и пугающим.
– Давайте спорить не на деньги, – предложила Слим. – Пусть проигравшему придется сделать что-нибудь неприятное.
– Например, поцеловать победителя в зад? – ухмыльнулся Расти.
– Да, что-то вроде того.
– Я не стану целовать твой зад, – хмуро покосился я на него.
– Не обязательно именно это, – успокоила меня Слим.
– Как насчет такого: проигравший целует ее зад? – Расти кивнул на Слим. Ее задницу? Проигравший?
Лицо Слим пошло красными пятнами:
– Никто не будет целовать мой зад! Или что-либо другое, раз уж на то пошло.
– Вот черт, это было моей следующей идеей, – вздохнул Расти и рассмеялся. Иногда он становился по-настоящему мерзким.
– Почему бы не отказаться вообще от этой затеи? – предложил я.
– Струсил, – заявил Расти. – Уже понял, что проиграешь.
– Нам, может, даже не удастся ее увидеть.
– Если мы ее не увидим, пари отменяется, – сказала Слим.
– Мы все еще не заключили пари.
– Я придумал! – выкрикнул Расти. – Победитель плюнет в рот побежденному.
У Слим отвисла челюсть, и она уставилась на него, часто моргая.
– Ты что, больной? – наконец поинтересовалась она.
– А у тебя есть идея получше?
– Да любая идея лучше этой.
– Какая, например? – поддразнил Расти. – Давай послушаем, что ты придумаешь.
– Хорошо.
– Ну так что?
Хмурясь, как будто в глубокой задумчивости, Слим несколько раз перевела взгляд с меня на Расти. А потом сказала:
– Ладно. Проигравший сбривает волосы.
В этом случае Расти было что терять. На его голове творилось такое, что Элвис Пресли умер бы от зависти. И он здорово гордился своей прической.
– Ну… не знаю… – затянул он, морща нос.
– Ты же так уверен в победе, – напомнил я.
– Да, но… Не знаю даже… Мои волосы… – он поднял руку и провел по ним. – Я не хочу выглядеть как полный придурок.
– Они отрастут, – утешил я.
– Со временем, – добавила Слим.
– Ладно. Но я ни за что не подпущу к себе Дуайта с бритвой в руках!
– Я сама буду брить, – успокоила его Слим.
Услышав это, я внезапно расхотел выигрывать. Я пожелал, чтобы Валерия оказалась самой распрекрасной женщиной на свете.
– Ну так как? – поинтересовалась Слим.
– Я согласен, – тут же ответил я.
По лицу Расти было видно, что он хочет отказаться. Но теперь на кону была честь, и он со вздохом согласился:
– Ладно, пари.
Глава 3
Грунтовая дорога, ведущая к полю Янкса, никогда не была как-то обозначена. Но сегодня на деревьях по обе стороны от нужного поворота висели афиши Странствующего Цирка Вампиров. И красная стрелка, намалеванная на куске картона от коробки, указывала в нужную сторону. Над стрелкой кто-то написал большими подтекающими буквами: «ШОУ ВАМПИРОВ». Под стрелкой, такими же текущими буквами, но поменьше размером, было подписано: «ПОЛНАЧЬ».
– Да уж, работа профессионала, – прокомментировала Слим.
– Мы вряд ли имеем дело с гигантом мысли, – заметил я.
– А ЧТО ВЫ ТАК ТИХО РАЗГОВАРИВАЕТЕ? – неожиданно проорал Расти, заставив нас обоих подпрыгнуть и оглянуться на него. Он рассмеялся.
– Отличная шутка, – раздраженно сказала Слим.
– Обхохочешься, – добавил я.
– ВЫ ЖЕ НЕ СТРУСИЛИ, А?
– Может, ты заткнешься, а? – поморщилась Слим.
– ЧЕГО ВЫ ТАК ИСПУГАЛИСЬ?
Мне захотелось ударить его разок по лицу, но я сдержался. Не знаю, упоминал ли я это, но Расти был не то чтобы в лучшей форме. Не совсем жиртрест, скорее пухлый и слабый. И он совершенно не умел постоять за себя. Это могло показаться преимуществом, если хочешь «дать в рыло», но я понимал, что после такого чувствовал бы себя виноватым. К тому же Расти был моим лучшим другом – вторым после Слим.
– КОШКА ОТКУСИЛА ВАМ ЯЗЫКИ? – продолжал вопить Расти.
Слим ущипнула его за бок.
– АЙ! – поперхнулся он и отскочил. – Больно же!
– Умолкни, наконец, – одернула его Слим.
– Черт.
– Нам нужно незаметно пробраться на поле, – пояснила она, – или нас просто выгонят взашей, и у тебя не будет ни шанса поглядеть на Валерию.
– Разве ты не мечтал взглянуть на нее? – поддразнил я.
– Да что вы, и впрямь! Я просто шутил.
– Будем надеяться, что тебя никто не слышал, – сказала Слим.
– Да не слышал никто. До поля еще несколько миль.
– Скорее, около сотни ярдов, – ответил я.
– А звук здесь разносится очень хорошо, – добавила Слим.
– Ладно, ладно, я понял.
Грунтовка была не такой широкой, как Третье шоссе, так что мы не могли идти рядом. Слим пошла впереди, а Расти и я – следом.
Солнечного света практически не было. Конечно, день вообще был не очень-то солнечным – скорее хмурым. Но теперь, когда нас со всех сторон обступили деревья, хмарь сгустилась, превращаясь почти что во тьму. Так бывает после ужина летними вечерами: вокруг еще неплохо видно, но осталось каких-нибудь полчаса до того, как станет совершенно темно и уже невозможно будет играть в мяч.
– Если еще немного стемнеет, – сказал я, – гроб Валерии уже не понадобится.
Расти поднес палец к губам и прошипел:
– Ш-ш-ш-ш-ш…
Я показал ему средний палец. Он ухмыльнулся в ответ.
После этого я шел молча.
Наша обувь касалась земляной дороги практически бесшумно, разве что иногда кто-нибудь случайно наступал на упавшую ветку. Расти дышал довольно тяжело и то и дело бормотал что-то вполголоса.
Слим как будто очень тихо что-то напевала. «Ди-дам, ди-ду, ди-до-ду…» Ее голос сливался с окружающими нас звуками жужжания пчел, шмелей и комаров, чириканьем птиц и бесконечным шебуршанием и шуршанием суетящихся невидимых зверьков. «Ди-дам, ди-ду, ди-до-ду».
