– Угу.
– Когда это произошло?
– Не думаю, что так давно.
– Ту собаку убили где-то в полдень.
– Ага. Это была какая-то другая собака.
– Может быть, та, что сжевала моего «Дракулу»?
– Непременно та самая, – подтвердил я.
Слим скорчила рожу.
Я скорчил рожу в ответ.
– Может, у нас завелся призрак собаки? – спросила она.
– Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, – сказал я, и Слим рассмеялась. – И все равно, – продолжил я, – твою книгу сжевал не призрак или собака.
– Ты в этом уверен?
– Вполне. Во-первых, потому, что призраков не бывает.
– Ты в этом уверен?
Она выглядела развеселившейся.
– Вполне.
– Напрасно.
– Все равно, если призраки и бывают, они не могут ничего жевать. Они же…
– Без зубов? – закончила она.
Усмехнувшись, я покачал головой.
– Нет, не то… Я хотел сказать, что они же просто… ну, духи. Они нематериальны.
– Спорный вопрос.
– В любом случае призрачной или реальной собаке пришлось бы сначала как-то достать книгу с твоей полки. Лапой? Или, может, зубами? Тогда она повредила бы и другие книги. Но они все стояли аккуратно. Так что это мог быть только человек.
– Или вампир, – добавила Слим, – если говорить от лица отсутствующего Расти.
Я рассмеялся и напомнил:
– Сейчас еще светло.
Ее улыбка угасла.
– Тогда остаются только люди. Я рада, что мы ушли из моего дома.
– Моя мама не вернется до завтрашнего утра, так что, полагаю, ничто не мешает тебе остаться здесь.
– Ничего не мешает тебе пойти на вампирское представление этой ночью.
– Не знаю.
– Ты же хочешь на него попасть.
– Могу и не ходить.
– Да? Предпочтешь остаться дома и сидеть перед телевизором?
– Может, и так. Особенно если ты тоже будешь здесь.
– Ну, я никуда не денусь, если только ты меня не выгонишь.
– Я бы никогда так не поступил.
– А как же Расти?
– А что он?
– Он очень хотел попасть на это представление.
– Он, скорее всего, наказан.
– Он отыщет способ сбежать.
– Может быть.
– Обязательно отыщет. И объявится здесь, весь в нетерпении туда отправиться.
– Я почти что хочу, чтобы у него ничего не вышло.
У нас неожиданно закончились слова, и мы просто стояли, глядя друг на друга. Вновь мы с ужасом осознали, что остались в доме одни. Никто нас не видит. Никто ничего не расскажет. Никто нас не остановит.
Нас разделяло всего несколько футов. Пара шагов вперед – и я окажусь достаточно близко, чтобы обнять ее, прижать к себе и поцеловать…
Я не мог пошевелиться.
Слим тоже не двигалась, просто смотрела мне в глаза. Она выглядела торжественной и полной надежд.
Мне ужасно хотелось сделать эти несколько шагов, обнять ее, почувствовать тепло ее тела, прикоснуться к ее губам…
На ее лице появилась улыбка.
– Может, нам стоит перекусить?
Спасен! Но разочарован.
– Хорошая мысль, – произнес я. – Как насчет чизбургеров?
– Чизбургеры – это просто великолепно.
– Мы можем приготовить их на гриле во дворе.
– Почему бы тогда тебе не разжечь огонь, а я пока приготовлю котлеты?
– Отлично.
Я поспешил к холодильнику, отыскал в нем упаковку фарша и передал ее Слим.
– Сколько тебе сделать? – спросила она.
– Даже не знаю. Сколько ты будешь делать себе?
– Еще не придумала.
– Ты делаешь их толстыми или тонкими? – уточнил я.
– Обычно тонкими – не люблю, когда они не допекаются внутри.
– Я тоже. Так что, если ты приготовишь тонкие, сделай две на меня.
– Отличненько. Пожалуй, и себе тоже сделаю две.
Мы оба заулыбались как идиоты.
Слим бросила фарш на кухонный стол, подошла к раковине и принялась мыть руки. Я наблюдал за тем, как она стоит, слегка склонившись вперед, и нижняя часть ее футболки заворачивается над поясом обрезанных джинсов. Ее ягодицы едва заметно натягивали ткань, бахрома понизу слегка покачивалась и гладила внутреннюю сторону бедер. Ноги Слим были гладкими и загорелыми.
Она оглянулась через плечо и спросила:
– Что такое?
– Ничего.
Она улыбнулась.
– Совсем ничего?
– Просто смотрю, – сказал я и покраснел.
Мы снова уставились друг на друга, и я снова хотел подойти к Слим, но боялся, а она выглядела так, будто хотела, чтобы я ее поцеловал.
В этот раз все продолжалось не слишком долго. В конце концов она произнесла:
– Наверное, тебе стоит пойти во двор и зажечь огонь.
– Да, наверное. Скоро вернусь, – я поспешил наружу.
В наши дни у большинства людей установлены жаровни, работающие на пропане. Они проще в обращении и не так загрязняют воздух (господи спаси нас от дыма жаровен прошлого!). Вот только у нас не было пропанового гриля. И жидкости для розжига тоже. Отец утверждал, что запах топлива придает еде неприятный привкус, но я почти уверен, что он пытался оградить нас с братьями от того, что хоть что-то в нашей жизни станет «слишком простым». Так что, в то время как во всех остальных семьях Грендвилля разжигали огонь, вылив топливо на угольные брикеты, нам приходилось делать все «естественным образом», как бойскаутам посреди леса, используя мятую бумагу для растопки и укладывая брикеты поверх.
По крайней мере, нам позволялось пользоваться спичками. Могло быть и хуже.
Обычно я возмущался из-за того, что нам нельзя использовать горючее. Но сейчас только рад был возможности отвлечься.
Во-первых, нелегкий процесс разжигания огня уводил меня от мыслей об аварии, в которую попал отец… или об убитой собаке… о пожеванной книге и пропавших розах… о том, как я предал Битси… о Странствующем Цирке Вампиров.
Кроме того, какое-то время мне не нужно было возвращаться на кухню.
Мне нравилось сидеть во дворе в сумерках и смотреть, как огонь лижет хворост и уголь, пока Слим оставалась в доме.
Наедине с огнем я скучал по ней и мечтал снова оказаться рядом, но одновременно чувствовал облегчение. По крайней мере, какое-то время мне не надо было беспокоиться о том, как себя с ней вести.
