Глава 31
Если бы стоял ясный день, в это время солнце светило бы нам прямо в глаза, но сегодня оно не могло пробиться сквозь тяжелые облака. И хотя воздух был спертым, то и дело пролетал ветерок. Теплый, но все равно приятный.
Мы сидели за столом для пикника на краю лужайки. Его поверхность была выкрашена зеленым, как и пара скамеек, что шли в комплекте. Мы со Слим устроились друг напротив друга.
Чизбургеры получились отличными, но есть их аккуратно было невозможно. Мясной сок и расплавившаяся «Вельвита» стекали по бокам, бежали по нашим подбородкам, капали на руки и падали на стол. Откусив всего несколько кусочков, я побежал в дом за салфетками.
Кроме того, мы уже допили пиво, и нужно было принести еще что-нибудь к чизбургерам. Так что я заглянул в холодильник. Я даже подумал, не взять ли еще пива, но не смог себя заставить и вместо этого достал две банки «Пепси».
Когда я вышел наружу, Слим посмотрела на меня и сказала:
– А, пепси.
– Если ты хочешь еще пива…
Она мотнула головой:
– Нет, пепси – это как раз то, что нужно.
Я поставил банки на стол и передал Слим пару салфеток, после чего сел на место.
– Кроме того, – продолжила Слим, – мы же не хотим, чтобы родители Расти учуяли, что мы пили пиво.
– А с чего они его могут учуять?
Она ухмыльнулась:
– Потому что мы пили пиво!
– Я знаю, но…
– И мы ведь собирались идти к Расти, когда доедим.
– Правда?
– Мы ведь хотели его спасать, нет разве?
– Ну… наверное.
– Ну, мы же не можем войти туда и… надрать всем задницы, понимаешь? Это, как-никак, родственники Расти.
– Точно.
Она улыбнулась еще шире и закончила мысль:
– Так что мы станем целовать задницы.
Когда она это произнесла, мне вспомнился наш спор про Валерию. Расти тогда предложил, чтобы проигравший поцеловал Слим в зад. И я тогда представил себе, как это делаю. Теперь я снова представил и отчаянно покраснел.
– Это просто фигура речи, – заметила Слим.
– Я знаю.
– Вообще, – добавила она, – если бы мы действительно стали целовать их задницы, нам можно было не беспокоиться о том, как пахнет у нас изо рта.
– У нас были бы совершенно другие проблемы.
Мы оба расхохотались, а отсмеявшись, вернулись к еде. Покончив с бургерами, мы отнесли все в дом. Слим вымыла лопатку, нож и тарелки. Я вытер их и убрал на место. Вскоре не осталось никаких следов нашего ужина, кроме двух пустых бутылок.
– Что нам делать с ними? – спросил я.
– Найди пакет. Заберем их с собой, ко мне домой. Поставим к пустым бутылкам моей мамы, возьмем пару новых и принесем сюда.
Я усмехнулся:
– Хитрый план.
– Элементарно, мой дорогой Томпсон.
«Мой дорогой».
Она сказала это только затем, чтобы походить на Шерлока Холмса, но от ее слов у меня потеплело внутри.
– Сначала нам надо разобраться с ними, – продолжила Слим, – чтобы потом полностью посвятить себя освобождению Расти.
Я нашел пакет для покупок из плотной коричневой бумаги. (Дело было до того, как кто-то придумал «спасать деревья», производя полиэтиленовые пакеты, которые теперь украшают деревья, заборы, улицы и реки и никуда не деваются.) Мама вкладывала их в мусорные ведра и иногда заворачивала в них посылки. Так что у нас в доме их всегда имелось в достатке.
Я достал один и раскрыл его перед Слим. Она взяла пустые бутылки и наклонилась вперед так, что ее голова почти коснулась моего живота. Бутылки тихонько звякнули, когда она осторожно уложила их в пакет.
Потом Слим выпрямилась. Мы посмотрели друг другу в глаза. Улыбнувшись, она сказала:
– Дай-ка я понюхаю твое дыхание.
Я поставил пакет на пол. Слим придвинулась ко мне, очень близко. Она подставила свой нос к моему рту и вдохнула. Я ожидал ехидного замечания, но вместо этого она придвинулась еще немного, приникла ко мне всем телом и поцеловала.
Я хотел обнять ее, но боялся потревожить порезы на спине. Хотя ниже талии ран ведь не было. Я мог бы положить руки туда. Я хотел это сделать. Но не осмеливался. В конце концов, это тоже «ниже пояса».
Пока я колебался, Слим отодвинулась и прошептала:
– С твоим дыханием все в порядке.
– С твоим тоже.
– Пахнет пивом и чизбургерами.
– Ты же сказала, что все в порядке.
– Все в порядке, – подтвердила она, – вот только мистер и миссис Симмонс догадаются, что ты пил.
– И ты тоже.
Слим улыбнулась.
– Возможно, если мы не позволим им с нами целоваться…
– Пусть только попробуют.
– Почему бы тебе не почистить зубы?
– Не думаю, что это поможет.
– Но и не помешает. Я тоже почищу, когда мы доберемся до моего дома.
– Ну…
Я взбежал по лестнице через ступеньку и влетел в ванную. Почистив зубы, я решил воспользоваться туалетом. Сложность состояла в том, что на мне были плавки, а не трусы, а на плавках не бывает ширинки. Обычно я кое-как исхитрялся и совмещал «штанину» плавок и молнию джинсов, но сегодня был не в настроении заниматься подобными упражнениями, так что просто стянул все вместе до коленей. Кожа под плавками была горячей и влажной после того, как столько времени парилась под несколькими слоями ткани. Спереди я был скользким, будто вымазался в жидком мыле. Мне едва удалось прицелиться. Но свежий воздух приятно охлаждал разгоряченное взмокшее тело.
Прежде чем сливать воду, я обтерся туалетной бумагой, но, натянув плавки, застонал от неприятного ощущения липнущей к телу горячей влажной ткани. Я торопливо стянул штаны обратно, снял обувь, джинсы и плавки и надел только джинсы. Корзина для грязного белья стояла рядом с унитазом, так что я закинул туда плавки, надел ботинки, вымыл руки и вышел из ванной. Из-за того, что под джинсами ничего не было, я почувствовал себя неожиданно привольно и уверенно.
Мог бы так и ходить. Никто и не заметит.
Но я понимал, что не осмелюсь выйти так на улицу.
Я зашел в свою спальню, закрыл дверь и включил свет; расстегнул рубашку Расти, стянул ее с себя, повернулся к кровати и бросил рубашку на нее.
На моей подушке лежала желтая роза.
У меня замерло сердце.
Распахнув дверцу шкафа, я стащил с вешалки чистую рубашку, схватил ту, что дал мне Расти, и бросился к двери. Рывком распахнув ее, я закричал:
