Корвин крепко сжал руки, облизал губы, подался вперед, будто желая обуздать неожиданный спазм, и проговорил:
– Что значит «как именно ударил»? Как, по-вашему, людей ножом бьют? Воткнул в нее нож, вот и все.
– Куда именно? – не отступал Карелла.
– В живот.
– Куда именно в живот? В левую часть?
– Да, наверное, – немного подумав, ответил Корвин, – я правша, она стояла ко мне лицом, так что, пожалуй, туда я ее и ударил. Да.
– Что было дальше?
– В смысле? – Молодой человек непонимающе посмотрел на Кареллу.
– Что вы сделали дальше?
– Я… Ну как… Думаю, я отпустил нож. Думаю, я был так потрясен тем, что ударил ее ножом, что отпустил его. Понимаете? Вам не кажется, что я его должен был отпустить? Я же помню, как она отпрянула от меня, а потом упала. Нож все еще был в ней.
– Она вам что-нибудь сказала? – быстро спросил Стив.
– Нет… Только лишь… У нее было такое жуткое выражение лица… Там было все: и ужас… и боль… и удивление… Словно она никак не могла понять, за что я ее ударил.
– Где находился нож, когда она упала?
– В каком смысле? – нахмурился Ральф.
– Он был с правой стороны ее тела или с левой?
– Не знаю.
– Попытайтесь вспомнить, – настойчиво произнес детектив.
– Говорю же вам, не знаю, – с жаром ответил Корвин, – когда я услышал, что открылась входная дверь, я думал лишь о том, как оттуда поскорее убраться.
– Скажите, когда вы ударили миссис Флетчер ножом, она дернулась в сторону?
– Нет, – уверенно ответил Ральф, – она попятилась.
– То есть, пока вы еще держались за нож, она в сторону не дергалась?
– Да говорю же вам, она попятилась назад. Словно не могла поверить в то, что я сделал. А я… мне просто хотелось как можно быстрее убраться оттуда. Понимаете?
– И потом она упала? – чуть прищурился Карелла.
– Да. У нее… У нее словно подломились ноги, и она потянула руки к животу… Ее руки… Господи, ужас какой… Ее руки словно пытались ухватиться за воздух. Понимаете? А потом она упала.
– В каком именно положении?
– На бок. – Корвин вздохнул.
– Правый? Левый?
– Я по-прежнему видел нож, – задумчиво произнес Ральф. – Значит, она упала на другой бок. В смысле, противоположный тому, в который я ее ударил.
– Итак, вы стояли перед ней. Как именно она лежала на полу? Покажите мне.
– Ну… – Корвин поднялся с койки и встал перед Кареллой. – Скажем, параша – это окно, ногами она лежала ко мне, а головой – к окну. Значит, если вы – это я… – Он опустился на пол и вытянул ноги по направлению к детективу. – Вот так она и лежала.
– Хорошо, – кивнул Стивен, – а теперь покажите, на каком боку.
– На этом. – Корвин лег на правый бок.
– То есть она лежала на правом боку? – уточнил детектив.
– Да.
– А вы сказали, что нож торчал из противоположного бока – левого.
– Да.
– То есть куда вы его воткнули, оттуда он и торчал, – подытожил Стивен.
– Так оно и было.
– Скажите, когда вы выбили окно и выбрались из квартиры, нож по-прежнему оставался в том же положении?
– Не знаю, – отрывисто произнес Корвин. – Я больше на нож не смотрел. И на нее тоже. Мне просто хотелось как можно быстрее оттуда убраться. Вы разве не понимаете, что в комнату могли в любой момент войти?
– Последний вопрос, Ральф. Когда вы вылезали в окно, она уже была мертва?
– Не знаю. Она истекала кровью… лежала очень тихо. Наверно, она была мертва. Не знаю. Но думаю, да.
– Здравствуйте. Мисс Симонова?
– Да, – раздался в телефонной трубке голос девушки.
– Детектив Клинг, восемьдесят седьмой полицейский участок. Помните, мы говорили с вами в фойе и…
– Здравствуйте! Как у вас дела? – с искренним радушием произнесла Нора.
– Спасибо, хорошо. Я весь день пытался до вас дозвониться. И тут до меня наконец дошло, тоже мне – детектив, что вы можете быть на работе и не вернетесь домой раньше пяти.
– Я работаю, – согласилась девушка, – но только дома. Я вольная художница. Пожалуй, мне все-таки надо завести автоответчик. Я ездила в гости к маме, она живет на самом краю города. Вы уж извините, что доставила вам столько хлопот.
– Ну, я ведь все-таки до вас дозвонился, – промолвил Клинг.
– Вам повезло! Я только вошла и даже еще не успела снять пальто.
– Я подожду.
– Правда? – обрадовалась Нора. – Вот спасибо, а то у меня в квартире такая жара! Что-то у нас странное с отоплением: если закроешь окна, получаются настоящие тропики – хоть орхидеи выращивай. А оставишь перед уходом хотя бы малюсенькую щелочку, возвращаешься и попадаешь в тундру. Подождите буквально минуточку! Господи, ну и жара!
Клинг принялся терпеливо ждать. Чтобы себя занять, он начал разглядывать медный браслет на руке. Если это чудо вдруг начнет действовать, он отправит его тете в Сан-Франциско. Она уже почти пятнадцать лет мучается от ревматизма. А если браслет не сработает, он Мейера по судам затаскает.
– Алло! Вот я и вернулась! – снова раздался в трубке голос девушки.
– Здрасьте, здрасьте, – отозвался Берт.
– Вот теперь в квартире гораздо лучше! – с облегчением вздохнула Нора. – Не знаю, как вы, а я терпеть не могу крайностей. На улице такая лютая стужа, а в квартире было минимум сорок градусов жары. Ну и ну! Так и чем я могу помочь вам, мистер Клинг?
– Ну… Мы задержали человека, убившего миссис Флетчер. Возможно, вы об этом уже слышали.
– Да, я прочла об этом в газете.
– Так вот, – продолжил детектив, – в данный момент окружная прокуратура готовит дело для передачи в суд. Сегодня утром нам оттуда звонили и спрашивали, можете ли вы принять участие в процедуре опознания. Нам нужно доподлинно знать, что в тот вечер в подвале вы видели действительно Корвина, а не кого-либо еще.
– А зачем это нужно? – удивилась девушка.
– В каком смысле, мисс Симонова? – не понял Берт.
– В газетах написано, что убийца полностью сознался. К чему тогда…
– Да, конечно, но признание – признанием, однако кроме него прокурор в любом случае обязан представить в суде доказательства вины.
– Зачем?
– Ну как «зачем»? – Клинг ненадолго задумался. – Вот смотрите: давайте представим, что в этом убийстве сознался я. Вроде бы чего еще нужно? Но потом вдруг выясняется, что отпечатки пальцев на рукоятке ножа – не мои, в подвале вы видели не меня, а совсем другого человека, да и не удивительно, потому что я в момент убийства был на другом конце штата… Понимаете? Признания мало. Окружная прокуратура должна доказать вину.
