– Попозже, – не останавливаясь, крикнул в ответ Клинг.
Квартира управдома располагалась на первом этаже у самой лестницы – там, куда на ночь ставили мусорные баки. Постучав в дверь, Берт принялся ждать. Ему открыл чернокожий мужчина в красном фланелевом халате.
– Вы кто? – осведомился он, глядя на Клинга, стоящего в полумраке коридора.
– Полиция, – коротко ответил Клинг. – Я разыскиваю некоего Питера Брайса. Вы можете мне подсказать, где он?
– Его квартира на третьем этаже у самой лестницы, – отозвался управдом. – И чтобы никакой пальбы в здании.
– Его нет дома, – развел руками Клинг. – Есть мысли, где его искать?
– Иногда он зависает на углу.
– На каком еще углу? – нахмурился детектив.
– Закусочная у нас тут есть. На углу. Барбекю, – пояснил управдом. – Там работает брат Брайса.
– Это надо пройти по улице чуть вперед?
– Ага, – кивнул управдом. – А что он натворил?
– Ничего! – отрезал Клинг. – У нас обычное расследование. Спасибо за помощь.
Городские улицы окутал мрак. Последние покупатели, гуляки с корпоративов, клерки, продавщицы, рабочий люд и домохозяйки – одним словом, все, кто с таким нетерпением дожидался Рождества с самого Дня благодарения, уже давно собрались дома, чтобы наконец отпраздновать сочельник в кругу родных, повесить последнюю игрушку на елку, хлебнуть глинтвейна и провести в тишине и спокойствии последние несколько часов. Всем надо было набраться сил перед завтрашним сумасшедшим днем, сулившим нашествие друзей и родственников и суматошный обмен подарками. В городе воцарилась атмосфера невероятного спокойствия и безмятежности. В голове Клинга мелькнула мысль, что вся суть Рождества и заключается в этой тишине и покое. «Интересно, почему для меня сочельник стал куда важнее самого Рождества?» – вдруг подумал он.
Когда Клинг открыл дверь и переступил порог закусочной, ему в ноздри сразу же ударил пряный аромат румяных курочек, медленно вращавшихся на вертелах. Дородный мужчина в белом поварском фартуке и колпаке стоял за стойкой и собирался насадить на вертел еще четыре жирные белые тушки. Он поднял взгляд на Берта, когда тот вошел. Еще один человек стоял спиной к входу у автомата по продаже сигарет. Широкоплечий, с толстой бычьей шеей, он выглядел еще мощнее повара. Когда Клинг закрыл дверь, человек у автомата обернулся, и они с детективом сразу узнали друг друга. Берт тут же понял, что именно этот человек избил его до потери сознания в понедельник вечером, а мужчина понял, что в закусочную вошла его недавняя жертва. Лицо мужчины расплылось в ухмылке.
– Ну и ну, – протянул он. – Эл, ты только погляди, кто к нам пришел.
– Это вы Питер Брайс? – спросил Клинг.
– Ну я, а что? – отозвался Брайс и, сжав кулаки, шагнул навстречу Клингу.
Берт не имел ни малейшего желания драться с таким здоровяком, как Брайс. У детектива все еще ныло плечо (медный браслет, который дал ему Мейер, ни черта не помог), болело сломанное ребро, да и разбитое сердце тоже давало о себе знать. Третья пуговица на пальто Берта оставалась по-прежнему расстегнутой. Он сунул туда правую руку, взялся за рукоять револьвера, быстро его вытащил и направил в живот Брайса.
– Я из полиции, – промолвил Клинг, – и хочу задать вам несколько вопросов о…
Поблескивающий от жира вертел обрушился на руку детектива словно меч, дикой болью отозвавшись в костяшках пальцев. Клинг резко повернулся к прилавку, и в этот момент вертел снова изо всех сил опустился Берту на запястье. Револьвер полетел на пол. В то же мгновение Брайс нанес кулаком страшный удар, вложив в него весь вес своего тела, удар, который пришелся детективу по шее и едва не задел кадык. За следующие три секунды в голове детектива промелькнуло три мысли. Во-первых, он понял, что попади кулак Брайса на пару сантиметров правее, то он, Клинг, был бы мертв. Это означало, что Брайс без всяких колебаний готов отправить его на тот свет. Во-вторых, увы, слишком поздно, до Берта дошло, что Брайс сказал повару: «Эл, ты только погляди, кто к нам пришел». И, в-третьих, тоже, к сожалению, запоздало, он вспомнил слова управдома о том, что в закусочной работает брат Брайса. Правое запястье болело адски. Минуло три секунды, за которые в голову Берту пришли три блестящие мысли, пошла четвертая секунда. Клинг воспользовался ею, чтобы отскочить к двери и приготовиться защищаться левой рукой. Да, она была здоровой, но владел он ею не слишком хорошо. Прошло пять секунд с того момента, как Эл ударил его по руке (и не исключено, что сломал, сука такая), а Пит врезал по шее. Эл как раз приподнимал крышку прилавка, спеша на помощь брату. Весьма вероятно, им обоим в головы пришла одна и та же мысль: было неплохо вломить козлу, который начал бегать за девушкой Фрэнки Ричмонда, но тот факт, что козел работает в полиции, оказался неприятным сюрпризом. Впрочем, куда неприятнее будет, если он уйдет из закусочной живым.
А шанс уцелеть в этой переделке представлялся детективу Берту Клингу ничтожно малым. Прошло семь секунд, удивительным образом слившихся в одно мгновение. Нападающие приближались. В этом районе каждый день кого-то избивали, здесь ни одна живая душа не подошла бы к лежащей на тротуаре окровавленной жертве хотя бы для того, чтобы поздороваться. Через несколько секунд Пит и Эл просто разорвут Клинга на кусочки, насадят их на вертел, изжарят в собственном соку, а потом продадут по восемьдесят центов за полкило. И ни черта он не сможет сделать. Если что-нибудь не придумает.
Ничего толкового в голову не приходило. Ни одной умной мысли.
Подумалось только, что нельзя махать револьвером, когда рука, в которой ты его держишь, находится в пределах досягаемости измазанного жиром вертела, принадлежащего брату преступника.
Револьвер валялся на полу – далеко, не достанешь.
(Восемь секунд.)
Вертела за прилавком, их тоже не схватишь.
(Девять секунд.)
Пит находился прямо перед ним, готовясь нанести удар, который бы сорвал Клингу голову с плеч, отправив ее прямиком в сточную канаву на улице. Эл, стиснув кулаки, заходил справа.
Надо вырваться. Должно получиться! Должно!
Стиснув зубы, он рванулся к Питу, а потом резко повернул направо, к быстро приближавшемуся Элу и врезал ему левой под дых. Нагнувшись, чтобы уйти от удара Пита, он придвинулся к скорчившемуся Элу и обрушил кулак ему на затылок. Повар упал навзничь, распростершись на усыпанном опилками полу.
«Один готов», – подумал Берт и повернулся ко второму противнику. Пит как раз нанес ему сокрушительный удар в грудь. Слава Всевышнему, сломанное ребро было с другого бока – хоть какая-то радость. Удар отшвырнул детектива на прилавок, заставив скорчиться от боли. Клинг попытался двинуть Пита коленом между ног, но тот, привычный к подлым приемам уличной драки, ловко увернулся, одновременно двинув противника кулаком по скуле. Ощущения были такие, словно Берту заехали по лицу деревянной колотушкой.
