От напоминания о завтраке меня начинает подташнивать. Если бы вскочила, точно пришлось бы бежать к умывальнику.
— Агата, — Арсен снова отворачивает одеяло, чтобы мне было лучше слышно. Это совершенно лишнее, его голос и так проникает в каждую клеточку моего тела, которое творит со мной вовсе не то, что положено испытывать беременной женщине. — Мне очень понравился Януш, он такой взрослый и рассудительный мальчишка. Он спрашивал о тебе, он очень скучает, и я за это тоже хочу извиниться. Я не понимал…
Его голос срывается, он замолкает. А я как раз понимаю… Дальше он говорит прерывисто, его рука сжимает одеяло и касается моей обнаженной кожи, отчего кажется, будто там ожог.
— Его готовят к отправке в Германию, я выбрал другую клинику, у них лучше условия, после операции Януш пройдет дополнительный курс реабилитации, и потом мы попробуем снять его с инсулина. Я сделаю все, чтобы твой брат поправился, Агата, а ты сделай все, чтобы мой сын родился.
На глаза наворачиваются слезы, но Арсен наклоняется ко мне, и я быстро их смаргиваю. Он молчит, а потом добавляет:
— Наш. Наш с тобой сын. А я тебе помогу. Давай, повернись ко мне и покажи пальчиком, чего тебе хочется. Ксавьер постарался с утра для вас обоих.
Это звучит так трогательно, что я чуть ли не реву. Понимаю, что он говорит обычные сентиментальные глупости, во всем виноваты гормоны, но удержаться очень сложно. А еще, это очень приятно слышать от отца моего ребенка, даже если он так говорит только ради малыша.
Осторожно поворачиваюсь в кровати, не поднимая головы. Поднос стоит рядом на столике, никаких раздражающих запахов нет, наоборот. Тосты вкусно пахнут поджаренным хлебом. Вижу ломтики лимона, присыпанные сахаром, и рот наполняется слюной.
Арсен перечисляет, и я киваю, когда доходит очередь до лимона. Арсен берет дольку и аккуратно подносит мне ко рту. Захватываю ее губами, и мне так вкусно, что подбираю весь сахар с его пальцев, пока до меня не доходит, что я их просто облизываю.
Становится очень неловко, я смотрю на Арсена, а он будто замер. Делаю вид, что старательно пережевываю лимон, у самой горят щеки. И еще очень хочется добавки, так и съела бы все, что на блюдце.
— Хочешь еще, Агата? — спрашивает Арсен своим низким хрипловатым голосом, похожим на бархат, которым если провести по телу, покрываешься мурашками.
Он точно так же меня спрашивал, когда… Я о чем вообще? Хочется головой тряхнуть, щеки пылают, мне безумно стыдно! Я взрослая беременная женщина, будущая мама и должна думать о своем ребенке, а не о его отце. Не о мужчине, который одним голосом вызывает желание нежиться и выгибаться кошкой под его взглядом…
Киваю, и Арсен скармливает мне весь лимон. Теперь я ем аккуратнее, но он нарочно сильнее макает дольки в сахар, и левый кончик его губ ползет вверх каждый раз, как я касаюсь его пальцев губами.
Меня уже не мутит, Арсен предлагает поджаренный тост. Я показываю, что возьму сама, но он, наверное, не понимает, отламывает кусочек, и мне снова приходится есть из его рук. Посыпает солью по моей просьбе, и теперь мне дико хочется слизать с его пальцев соль.
Снова вижу загнутый вверх уголок губ и демонстративно усаживаюсь в кровати. Арсен тут же подкладывает мне за спину подушку, и я перестаю дышать, когда прямо передо мной оказывается его крепкая шея, а сама я замкнута в коконе его рук.
У Арсена тоже меняется взгляд, и я предпочитаю сосредоточиться на завтраке. Беру ложку, чтобы есть кашу, но ложку сразу отбирает Арсен.
— Давай лучше я, есть надо понемногу, а ты голодна, можешь не удержаться. Нельзя перегружать желудок, ты же слышала, что доктор говорил?
Ну вот, как будто я совсем дикая! Возмущенно вскидываю голову, но он смотрит невозмутимо и уже подносит ложку ко рту. Похоже, ему доставляет удовольствие меня кормить. Наверное, каждому мужчине приятно кормить женщину, которая носит его ребенка?
— Вкусно? Напиши потом Ксавьеру, ему будет приятно.
В итоге я съедаю почти все, что Арсен принес, причем мне он разрешил держать только чашку с чаем. На мое беззвучное «спасибо» этот невозможный мужчина улыбается уже обоими уголками губ.
— Ты пока не вставай, немного полежи, я попрошу унести посуду. Обязательно погуляй, можешь взять с собой кого-нибудь из охраны. У тебя в телефоне забит мой номер, если что-то нужно, пиши или звони в любое время, если вдруг решишь отменить свой бойкот, — а потом берет меня за руку и говорит тем своим низким бархатным тоном: — На самом деле я даже не знаю, кто кого должен благодарить, Агата. Мне было очень вкусно.
Целует руку в ладонь, а потом переворачивает ее и на миг задерживает взгляд на моем кольце с агатом, точно таким же, как в его запонках. Жаль, что я с ним не разговариваю, ведь я так и не знаю, передали ему их или нет. А теперь уже и не спросишь.
Глава 18
— Арсен, ты меня вообще слышишь? — голос Навроцкого заставил очнуться, и Ямпольский понял, что действительно его не слушал.
— Конечно, — ответил вполне искренне, нисколько не покривив душой. Борис спросил, слышит ли он, а не услышал, так что Арсен даже не солгал. А потом задумчиво спросил: — Борь, а ты смог бы ногой поднять яйцо?
— Ногой? А холера его знает, я ж тебе не йог. Только они оба тогда поднимутся, разве нет?
Арсен поморщился.
— Я про вареное, Боря! Вареное куриное яйцо.
— Тьху ты, — сердито сказал Борис, — иди в баню, Арс. А тебе зачем?
— Так. Некоторые личные наблюдения. Интересно стало.
— Странные у тебя, однако, интересы, — хмыкнул Навроцкий и снова принялся что-то втолковывать, но Арсен опять его не слушал, потому что увидел за окном Агату.
Девушка неторопливо шла по дорожке, периодически касаясь рукой живота и незаметно его поглаживая. Ее губы шевелились, и Арсен замер, когда понял.
«Она с ним разговаривает. С моим… нашим сыном».
Он никогда ее такой не видел. Агата явно не знала, что за ней наблюдают, просто шла с мечтательным выражением на лице, щурясь под теплыми солнечными лучами. Арсен поймал себя на том, что улыбается, пока Навроцкий ругается в трубке.
— Арсен! Арс, твою дивизию! Ты куда пропал?
Арсен вздохнул.
— Борь, давай при встрече. Посмотрим презентацию и тогда обсудим, я скоро буду в офисе.
Отошел от окна и открыл сейф. Из головы не шло кольцо, которое он увидел на пальчике Агаты, и больше ни о чем другом думать не получалось.
Арсен узнал камень, которым было украшено кольцо — точно такой же, как на его запонках. Достал запонки из сейфа и сжал в ладони — от камней шло тепло, или это ему просто так хочется?
В памяти с точностью до мельчайшего штриха встала удаляющаяся тонкая фигурка, на которую он смотрел из окна своего кабинета, яростно сжимая в кармане кулаки.
