Наши отношения с Марком достигли доверительных, поэтому у меня теперь есть личный комплект ключей от дома.
Прощаюсь с Зинаидой Федоровной и отправляю ее отдыхать в арендованную квартиру.
Быстренько прошмыгиваю мимо консьержа-женоубийцы и поднимаюсь на лифте высоко-высоко туда, где меня любят и наверняка заждались.
Тихонько отпираю стальную дверь и блаженно выдуваю ртом воздух, оказавшись дома. В глубине слышится звук телевизора и разговорчики Лютольфа с дочерью.
Дабы не портить идиллию осторожно снимаю сапоги и курточку, потом на цыпочках крадусь в детскую.
Там повсюду разбросаны игрушки и приятно пахнет молочной кашей. Стефания в кофточке и колготках наизнанку восседает на диване, указывает пальчиком на отца. Лютольф по-домашнему в футболке и спортивных шортах расположился рядом на полу, лишь облокотился на диван.
— Он! — повторяет Стефания, — он!
— Не «он», а папа. Повтори па-па, — терпеливо отвечает Марк.
— Он!
— Да ёлки-иголки…
— Ёки!
— Конечно, Стефания Марковна, ёлки-то ты сразу запомнила…
А дочь довольная. Смеется и машет кулаками, наподобие «есс»! Нет, не потому, что докучает отцу, просто меня увидела. Я бросаю все на свете и спешу поздороваться с малышкой.
— Мама, мама! — радуется мне Стефания.
Лютольф, кажется, чуть-чуть негодует, но Стефания чаще проводит время со мной и неудивительно, что знает слово «мама».
Марк поднимается на ноги и, потирая исписанные фломастерами ладони, обращает внимание на мои покупки.
— Удачно? — кивает в сторону пакетов.
— Более чем, — целую Стешу и подхожу к Марку.
Обнимаю его за плечи, игриво щекочу. Я говорю ему спасибо за все, что он делает.
— Позволишь взглянуть?
— Не-а, примета плохая. Только на свадьбе меня увидишь.
Эпилог
Месяц спустя. День бракосочетания Марка и Анастасии.
Стилист надевает на меня финальную часть образа — диадему и поправляет фату.
А я глаз от себя оторвать не могу. Из зазеркалья на меня смотрит, не побоюсь этого слова, роскошная! Роскошная женщина, которая спала сегодня от силы пару часов.
Провожу ладонями поверх платья, рассматриваю макияж с акцентом на губы, прическу. Возле меня прыгает мальчишка-фотограф и снимает «сборы невесты».
Мы по-прежнему в квартире Лютольфа однако, сам хозяин ретировался в особняк Амира, дабы не узреть меня. Марк предлагал женской половине остановиться у брата, там вроде как снимки получились бы интересней, но я наотрез отказалась.
Ноги моей не будет в гостях Амира! Отношусь я к нему положительно, зато дом, «добровольно» изъятый в качестве моральной компенсации у Золотова, меня отталкивает. Слишком много хранят плохих воспоминаний те стены.
Хотя Амир там успел ремонт под себя сделать. Я видела фото, их показывал Марк. Выглядит теперь дом еще хуже, чем был! Он стал похож на мрачную темную крепость и только Амиру известно, какие дела он собирается исполнять по ту сторону непроницаемого забора…
А здесь в солнечной квартире хочется дышать глубже. Тем более рядом со мной Вера, мама и, конечно же, Стефания. Не очень близкие подружки и дальние родственники подъедут прямиком к загсу.
— Где Марк? — с розовым бантиком на голове интересуется дочь.
Логично и добавить нечего.
Со временем Лютольф в глазах Стефании эволюционировал из «Он» в «Марка». Но это неправильно, когда малышка зовет отца по имени.
Поэтому теперь в присутствии Стеши Лютольф «папа» для всех: меня, Зинаиды Федоровны и даже консьержа! Для всех кроме самой Стефании…
Мама поправляет свой златовласый парик и снова выглядывает из окна во двор.
Как бы ни старался сохранять втайне наше бракосочетание Марк, новость все равно облетела весь город. Внизу толпятся куча журналистов и репортеров, а вот жениха до сих пор нет…
— Может, он припарковался с другой стороны дома? — пытаюсь спокойно говорить, с трудом получается. Мы уже как десять минут назад должны были выехать в загс.
— Дочурка тебе нельзя волноваться, — сегодня Зинаида Федоровна переполнена заботой, как и вчера.
Мама осторожно гладит меня по животу. Еще плоскому. Да, я снова беременна! Узнала на днях, но так и не сообщила Лютольфу. Хочу сделать свадебный подарок и заодно посмотреть на лицо адвоката.
— Тревожно мне, мама, — вздыхаю и растираю горло. Ощущение будто невидимые руки удушают. — Я звонила Марку, но он не отвечает.
— Приедет! Никуда не денется! — шикает Зинаида. — О!
За шлагбаумом появляется огромная черная машина. Длинная. Понятия не имею что это за марка такая. Но по бордовым лентам можно догадаться, что она за нами.
Я накидываю белую пушистую шубку для невест. Подруга одевается сама и наряжает Стефанию. Зинаида Федоровна с особой тщательностью застегивает и поправляет новое манто. Говорит, что это подарок от тайного поклонника, но я не верю.
Во дворе почти слепну от вспышек фотоаппаратов. Самые наглые журналисты подходят очень близко и тычут диктофонами, будто я голливудская звезда.
Спрашивают о моем настроение и еще чём-то. Из-за общего гула и смешения голосов сложно различить, что конкретно от меня хотят.
Стефания пугается, начинает громко визжать и плакать. Мы с Верой кое-как отмахиваемся от назойливых репортеров, зато маменька позирует старательно, чтобы выглядеть на снимках газет и журналов красиво.
— Расступись! — сквозь гудящую толпу слышится голос Марка.
Лютольф заставляет народ потесниться и впервые видит меня в образе невесты. Реакция Марка оправдывает все ожидания, он доволен и горд.
— Кис… выше всяких похвал! — удивленно округляет глаза.
— Ты… ты тоже восхитителен… как и всегда.
С Лютольфом не страшно.
Мой без пяти минут супруг умело командует толпой и провожает нас к свадебной машине. Там галантно распахивает для меня дверцу, следом пропускает мою дорогую «свиту».
Салон очень похож на тот, что в Лимузине только просторнее. С диванчиками и мини-баром. Внутри я замечаю Амира и улавливаю ноздрями тонкий аромат игристого.
Стало быть, веселье у мужчин началось с первыми лучами солнца! Но, ворчать, так и быть, не стану.
К сожалению, другой брат Адам не смог прилететь на свадьбу из-за рабочих проблем, однако пригласил нас провести медовый месяц в Лондоне.
Марк в черном костюме, белой рубашке и галстуке цвета насыщенного бордо усаживается рядом со мной, нежно обнимает за плечи.
От его близости я раньше срока будто взмываю к небесам, а взор застилает приятная дымка. Лютольф не сдерживается и покоряет мое сердечко легким поцелуем, его сладкий вкус остается на губах.
